Зачем им дети? Ведь сразу понятно, что этот ребенок обременил их? Мне кажется в этот момент во мне что-то надломилось и я если бы не народ, что сидел вокруг нас, я бы кинулась на парня с кулаками.
— Важнее, — охрипшим голосом ответила ему.
— Вот и я Элине об этом же говорю, — он удрученно качнул головой, — даже не знаю, что со всем этим делать.
Парень сложил руки на груди и устремил взгляд в сторону барной стойки. Но я видела, что он смотрел как будто в пространство. Туда, где посторонним нет места.
Десять минут. Мы сидели ровно десять минут… молча. Каждый в этот момент думал о своем и мои мысли, как и мысли парня были далеки от радужных, это было видно по его плотно сжатой челюсти и выпирающим скулам, на которых играли желваки. Я поняла, что парень недоволен тем, что происходит у него дома. Но все же у нас было одно различие. Я в отличие от него была недовольна тем, что происходит в моей жизни.
— Вооот и скажи мнеее ДанИиила, почему из меня сделали козла отпущения? Аааа? — тянет Даша пьяным голосом, цепляясь за мою шею рукой.
— Даша, — не могу ничего толком ответить девушке, смотрю перед собой.
— Я же никому плохого ничего не сделала… — она на миг замолкает, переводит дыхание, а потом делает резкое телодвижение и вот ее лицо напротив моего, — … а может… может, это все потому что я бываю чрезмерно груба?
— Даша, — беру девушку за плечи и чуть встряхиваю.
Её голова безвольно качнулась назад и вперед.
— Даша, если бы я знал, что вас так развезет с нескольких бокалов вина, не позволил бы пить, — девушка концентрирует на мне взгляд, и я будто физически чувствую ту боль, что плескается на дне ее глаз.
Пытаюсь нахрен забыть то, что она рассказала мне в баре.
До сих пор не могу поверить, что Даша и есть та сама женщина, которая родила моего сына.
Как? Как эта маленькая, худенькая девочка могла быть матерью моего сына? И самый главный вопрос, когда она успела быть беременной? Я быстро прикидывал в уме даты когда мы с ней встречались в этом гребанном центре и позже, когда… А дальше я и не считал, я просто пил вискарь стаканами, пытаясь затуманить мозг. Это не могло быть правдой. Ведь судьба поступила жестко не только по отношению к Даше, но и ко мне в частности. Виски проваливался в желудок порция за порцией, но я не чувствовал опьянения, я чувствовал лишь горечь в словах девушки, что сидела напротив и не останавливаясь ни на секунду, все продолжала и продолжала изливать "душу".
