Звонит Ольга. Гляжу на часы. Двадцать один ноль-ноль. Сердце чует неладное мгновенно. Нажимаю принять вызов…
— Данил, Данил! — громкие всхлипы женщины как серпом по яй… Твою мать.
— Что, Оля, что случилось?
В столовой повисла тишина, я спиной чувствую, как меня прожигают взглядами родители.
— Я не знаю, Данил… все сегодня было хорошо… на УЗИ сказали, что все хорошо… только у меня сейчас кровь идет… я вызвала скрою… нужно приехать… — в трубке слышится тихий скулеж, и женщина завершает вызов.
— Что случилось? — незамедлительно следует вопрос отца.
— Я пока ничего не знаю, — а сам уже снова набираю номер Оли, но трубку она не берет.
— Сынок, ты весь побледнел, выпей водички, Даня, — мать подбежала ко мне со стаканом.
Телефон в руке снова вибрирует. На экране высвечивается фото Элины. Нажимаю зленую трубку.
— Данчик, — щебечет моя птичка.
— Спускаюсь, Энн, — говорю и отключаюсь. — Я позвоню, все уехал, — поднимаю руку и, уже не смотря на родителей, широкими шагами иду к выходу.
— Данил, как что-то будет известно — позвони, — доносится вслед голос отца.
— Данил, — мама догоняет, когда я стою в дверях, — мы очень за тебя волнуемся, сынок, — ну что произошло?
— У Ольги кровотечение, — коротко говорю ей, целую в щеку и, не дожидаясь лифта, сбегаю вниз по лестнице.
Уже на улице снова набираю номер. Никакой реакции. Твою мать! Добегаю до машины, рывком открываю дверь и с силой захлопываю. Элина вздрагивает, и помада, которой она подкрашивала губы, скользнув мимо, мажет подбородок.
— Данчик, ты что? Что пугаешь? — Я смотрю на нее в упор. — Что? — округляет жена глаза.
— У Ольги кровотечение. Едем[О4] к ней.
— Данил, но … — она захлопала ресницами, похожими на крылья бабочки, непонимающе глядя на меня, — … но разве нам нужно ехать? Она же вызвала скорую? Догадалась?
— Элина, просто помолчи, — попросил ее и еще раз позвонил Ольге.
— Данил…
— Слава Богу, Оля, что там у тебя?
— Меня везут в четвертый роддом, — всхлипывает она, — подъезжай туда.
— Хорошо, мы будем тебя ждать там.
Отключаю телефон и давлю на газ. Энни недовольно сопит и пристегивает ремень.
— Ну просто полный капец… — закатывает глаза, но я не обращаю на нее внимания.
В этот момент понял одно — мне впервые хочется ударить свою Энни.
— Господи, — Вербицкий устало провел рукой по лицу, — Алевтина Марковна, объясните мне — врачу-репродуктологу — как? Как можно было перепутать сперму двух разных пациентов?
Он устало откинулся на высокую спинку кресла. Этого не могло произойти с ним! Только не в его клинике! Вербицкий столько усилий вложил в развитие своего детища и никак не мог подумать, что репутацию его клиники сможет перечеркнуть одно досадное недоразумение. В виде молодого интерна.
