В кармане завибрировал телефон. Глянул на экран. Батя. Не вовремя. Нажимаю зеленую кнопку.
— Привет, батя, — разворачиваюсь на пятках и иду в сторону припаркованной на закрытой стоянке тачки.
— Вы, что там с Элиной, головой об угол трахнулись? — взревел он в трубку, я от неожиданности эту самую трубку чуть не выронил.
— В смысле пап? Ты чё?
— Это вы там, ЧЁ? — передернул он мои слова, — жду тебя у себя к обеду, — и отключился.
— Твою мать, — достаю сигареты и закуриваю, — это кабздец, промыв мозгов обеспечен, а я не в настроении, — бормочу под нос, уже садясь в тачку, — твою мать, откуда он узнал-то?
Поворачиваю ключ в зажигании и со злостью давлю газ в пол. Визг шин заглушает звуки вокруг и мое желание набить морду этому чмырю, который рассказал бате про ЭКО.
Зло вдавливаю в асфальт острые каблуки туфель. Мне даже кажется, что я выгляжу сейчас, не иначе, как злой опасный серый волк.
Нет, ну я всегда была терпима к людям и в силу своей профессии фотографа и в силу воспитания… и никогда, никогда еще не один человек не вызывал во мне столько раздражения, как этот Данил. Возмущенно топнула ногой, отчего в сустав тут же отдался резкой болью прострел. Ну, вот черт… очередная встреча с ним вылилась для меня в новую неприятность и огромную порцию раздражения.
Доковыляв, до лавочки на остановке, села на нее и попробовала покрутить коленом. Вроде бы все нормально, ну и слава Богу. Выглянула из-за стенки в сторону подъезжающих маршруток, моей было не видно. Откинулась спиной на обклеенную разноцветными объявлениями поликарбонатную стенку и принялась ждать, а в голове роились неугомонные мысли. Они лезли в голову, словно надоедливые мухи и что самое странное, все они были о Даниле.
Когда парень окликнул меня в холле клиники, я сразу угадала его голос, потому что он в моей голове был словно заезженная до дыр пластинка. Пока я несколько месяцев лежала в диспансере, где меня пичкали антидепрессантами и седативными веществами, голос Данила часто появлялся в моей голове, воскрешая в памяти его саркастические замечания сказанные насмешливым тоном. Именно тогда я поняла, что это ненормально и странно слышать голос постороннего, виденного мной всего несколько раз человека, а не слышать голос любимого мужа, про которого думала и день и ночь.
Голос Данила чаще всего воскрешала память по ночам, когда я не могла контролировать процесс восприятия каких-либо поступающих в мой мозг информаций и вот именно в тот… незащищенный момент… в моего сознания, постоянно вклинивались мысли о Даниле.
