— Угу… — недобро кивнула Маруся, забирая чашку. И кивнула на клумбу: — И что это было?
— Цветочки… — вздохнул Михаил. — Были.
Ядрена вошь, как же неудобно! Сам же помогал сажать, поливал. Сам же и вытоптал, медведь косолапый. Кстати, что он забыл в Маруськином огороде? И вообще, который сейчас час?
Михаил перевел взгляд на небо — солнце стояло высоко.
Ядрена вошь!
— Машка… — прошептал он, покрываясь мурашками размером с кулак. — Дашка… Глашка!
И чесанул к козам прямо через дырку в заборе, наплевав на головную боль. Куры и кролики с голоду точно не подохнут, а вот козочек надо доить! Срочно!
Он влетел в загон к козам и обмер — ни одной нет на месте. Пока он пьянствовал, его обокрали! И куда, интересно, Лорд смотрел!
— Машка! — взвыл Михаил не своим голосом. — Машка-а-а!
— А раньше Марусей звал, — упрекнули его за спиной.
— Коза у меня Машка. — Михаил метался по загону, не оборачиваясь к соседке, которая зачем-то приперлась следом. — А еще Дашка и Глашка.
— О-о-о… — протянула Маруся. — Ты в доме посмотри, может, еще чего украли. Дверь-то открыта.
— Там красть нечего!
А-а-а! Только шкатулку с заначкой, все его сбережения!
Михаил рысцой побежал в дом, упрямая Маруська пошла следом, правда, осталась на кухне. Шкатулка стояла на месте, в серванте. И деньги лежали в потайном отделении. Уже легче!
Надо бежать к Петровичу, пусть ищет коз. Это его работа, в конце концов!
— Миш… Миша! — позвала из кухни Маруся. — Иди сюда. Тут тебе послание.
— Мне — что? — Он выхватил из ее рук бумажку.
«Мишаня! Коз твоих подоила, молоко в холодильнике. Забрала их на выпас, на луг за озером. Василиса».
— Ядрена вошь!
— Чего? — не поняла Маруся.
— Ничего. Ты чего за мной следом ходишь?
Лучшая защита — нападение. Мало того, что напакостил, еще и вех собак спустить на беременную соседку. Хорош мужик!
— Я? Ну… — Маруся смутилась. — Ты не в себе. Хотела убедиться, что все в порядке.
— Убедилась?
— Ну…
— Что ты нукаешь, я не лошадь, — буркнул Михаил.
— Не лошадь, — согласилась Маруся. — Кабан.
— Почему кабан?
— Потому что свинья! — отрезала она.
И ушла, громко хлопнув дверью.
Свинья и есть. Михаил подавил естественное желание бежать следом за соседкой, просить прощения. Успокоиться бы сначала — и ему, и ей. Он брезгливо понюхал рубашку, провел ладонью по отросшей щетине. Красавец, ядрена вошь! Перед тем, как пойти в душ, набрал Петровича, вспомнив, что бегать по деревне в поисках приятеля не обязательно.
— Ох, Мишаня… — простонал тот. — Зачем мы так нажрались?
