— Проверяла наличие автобусной остановки, — усмехнулась она. — Хорошо тут у вас, тихо, только выбраться тяжело.
— Так тебе нужно куда? В райцентр? Так я ж только оттуда…
Он осекся. Ага, он оттуда, только когда он уезжал, они не разговаривали.
— Мне не срочно. Я так, уточняла, в какую сторону бежать, если что, — пошутила Маша. — Скоро Коля приедет, с ним и съезжу.
— Я скажу, как в следующий раз поеду.
— Если ты в город только стричься ездишь, это будет нескоро, — фыркнула Маша.
Михаил усмехнулся.
— Все, приехали, — сообщил он. — Марусь, я к тебе зайду попозже?
— Зачем? — насторожилась она.
— Эм… ну… — Ему явно было неловко. — Кое-что купил в городе, в знак примирения. Занесу.
— А мы помирились? — уточнила Маша.
— Э-э-э… Нет?
— Не знаю, — засмеялась она. — Может, тебе будет мешать спать стук клавиатуры на моем ноутбуке.
— Маруся!
— А труп в огороде ты не прятал?
— Чей?! Тьфу! Маруся, злая ты…
— Да шучу я, шучу. — Она дотронулась до его руки, лежащей на баранке автомобиля, сжала пальцы. — Заходи. Лучше без подарков, по-соседски.
Она вышла из машины, аккуратно прикрыла дверцу, махнула рукой и побежала к себе. Первым делом умылась, а потом взялась за блины. Захотелось блинов с медом, отчего бы себя не побаловать? Маша даже мысли не допускала, что готовит блины, чтобы угостить соседа. Дудки! Это ее малыш хочет полакомиться — и точка!
Что изменилось? Да ничего. Маша не умела долго злиться, не держала камень за пазухой. Опять же, теперь она кое-что знала о Михаиле, понимала его лучше. И сама хороша — вела себя, как истеричка. Тут и беременность — слабое оправдание.
О креме для депиляции Маша вспомнила, когда дожаривала блины. Вспомнила — и похолодела. Теперь шутка не казалась ей хорошей, мало того, она неуместна. Михаил волосы сбрил, но если это средство попадет в глаза…
Она выключила плиту и побежала к соседу, отчаянно надеясь, что он занят делами где-нибудь на заднем дворе, и она успеет изъять бутылочку с не-шампунем.
Не повезло! В летнем душе лилась вода. Маша подбежала к кабинке, рванула в сторону шторку… и застыла, как изваяние. В очередной раз.
Нет, а чем она думала? Если в душе льется вода, значит, Михаил там. Голый, само собой.
— Маруся, — мягко сказал он, закрыв кран. — Я, конечно, все понимаю, но могла бы и предупредить, что тебе стриптиз нравится. Зачем я на шторку тратился?
Она только открывала и закрывала рот, беззвучно, как рыба, выброшенная на берег.
— Маруся… — Михаил пощелкал пальцами у нее перед носом. — Ты меня слышишь?
