В тот день ему везло. Он успел в ратушу, получил пригласительные, посетил трактирчик на Садовой улице. Туда ходили только свои — такие же бастарды, как и он сам. Посидели в хорошей компании, выпили вина, расписали партейку в картишки.
— Говорят, твоя невеста, Джай, уже несколько недель без сознания, — сказал один из приятелей, разливая вино. — Надо ж такому несчастью случиться. И ведь почти перед самой свадьбой.
— То-то он в печали! — заржал за спиной Джая второй. — Небось, жалко будет, когда этакий кус мимо рук проплывет! Жаль, мой отец не подсуетился — уж я бы ни за что от леди Ангелики не отказался!
— Она же страшная, — удивленно поднял на приятеля глаза Джай. — Тощая, прыщавая, да еще и дикая к тому же.
— Дурак ты, Джай, — покровительственно похлопали его по плечу. — Тощую всегда откормить можно. Дикую — приручить. А прыщи…. Знаешь, у меня сестра старшая до замужества тоже особой красотой не блистала. Прыщи сводить замучилась. А как вышла замуж — откуда что взялось. И телом гладка, и личиком приятна, и нравом добра.
Джай только отмахнулся. Ему как раз карта пришла, не до глупостей.
И это был последний удачный день в жизни лорда Джай-таля Съеврина
— 9-
На следующее утро, проспавшись после вечернего загула, Джай обнаружил совершенно пустые карманы, бланш под глазом, разодранную в лоскуты рубашку из дорогого истсайского шелка, и счет из таверны (уже оплаченный) за устроенный им погром.
С полчаса Джай тупо пялился в пространство, смутно припоминая, что громили трактир все вместе, но по какому-то странному капризу судьбы счет выставили только ему. Кто поставил бланш — он так и не смог вспомнить.
Выхлебав пару литров воды и прочистив желудок (но не мозги), Джай поехал по друзьям-собутыльникам. Не нашел ни одного из них. Один ранним утром отбыл к месту службы. Второй еще ночью ускакал куда-то в припортовый городок, чтобы сесть на корабль, отплывающий в Содружество. Кажется, его взяли на службу в Управление Королевских Курьеров. Третий и вовсе исчез бесследно. Впрочем, Джай подозревал, что приятель просто не горит желанием с ним встречаться….
Еще одной неприятностью стала встреча с отцом. Он и так-то не больно жаловал отпрыска, полагая, что признание его своим сыном — достаточная мера, большего мальчишка требовать не в праве. А уж после того, как на его стол попал список прегрешений Джая, отец решил: хорошего помаленьку. И поставил сыночка перед фактом: либо он немедленно устраивается на службу, и сам зарабатывает себе на кусок хлеба с маслом, либо отправляется в предгорья.
