— И правильно, — чуть слышный шепоток в моей голове. — Благословляю, дети!
— Дважды благословенны! — разносится по Святилищу шепоток насельниц.
А мы смотрим на свои руки. Вчера брачный узор едва наметился на левых запястьях, а сейчас проявился во всей красе. Теперь нам никакие короли не страшны. Брак, благословленный Пресветлой, ни одной светской власти расторгнуть не дано.
***
И снова бешеный стук в нашу входную дверь…. А мы только-только вернулись из Обители, подробно обсудив с матушкой дальнейшие действия. Нет смысла и дальше держать в неведении герцога Аверис относительно его (или не его) дочери. Причем объявление о смерти — не выход. Это ж надо везти тело в герцогский замок, устраивать похороны, а как это сделать с чучелком, если тело должно лежать в склепе. А там всякие иллюзии сползают. Уж не знаю — как это происходит, но Валико мою идею забраковал сразу. Впрочем, это была идея в порядке бреда. Сама поняла, что не выход. А что тогда?
Выход предложила матушка Кларисса.
— Дети, не волнуйтесь, — мягко улыбнулась она, погладив нас обоих по макушкам. — С завтрашнего дня начинается Великое Бдение в честь Перелома года. Обычно в эти дни в Обитель принимают новых послушниц. Многие из них приезжают сюда не по своей воле, но есть и те, кто делает это сознательно. Мы не интересуемся причинами. Мы принимаем всех. И тех, кому надо спрятаться от мира, и тех, кого прячут. Сами понимаете: тайны — они и есть тайны. Мы о них не говорим. И выдачи насельниц не имеет права требовать даже король. Потому что отсюда выхода нет никому.
— Вы предлагаете объявить герцогу, что его дочь добровольно приняла постриг? — вскинула я бровь. Матушка кивнула. — Валико?
— Думаю, это выход, — задумчиво произнес мой муж. Эх, как звучит-то! Мой! Муж! Мур-р-р!
— Уймись, кошка! — тут же обругала себя. — Твой муж. Мурлыкать дома будешь. Сейчас другое надо решить….
— Отец не поедет в Обитель только затем, чтобы убедиться. Ангел, ты же сможешь написать записку? Почерк у тебя не сильно отличается от того, как настоящая Алика писала.
— Об чем речь! Диктуй! — тут же притянула я к себе листок сероватой бумаги. Эту главу надо закрыть, чтобы со спокойной совестью жить дальше. От герцога лично мне ничего не нужно, а если он выяснил, что Ангелика ему и не дочь вовсе…. Обитель была бы лучшим выходом в любом случае.
— А ваши насельницы? Они не могут выдать тайну пострига?
— Сынок, насельницы при постриге приносят клятву на крови молчать обо всем, что происходит в стенах Обители, — грустно объяснила Матушка. — Я же говорила: тайны здесь навсегда остаются тайнами. Даже имени послушницы не узнает никто. Его сообщают только Пресветлой, она же дает новое имя.
