Ага! А я — в носочках!
— Прости, Ангел, искать некогда!
А простынку с собой прихватил. Меня под мышку, и вот мы уже в кабинете матушки. Настоятельницы Обители.
— Валико, сынок, что случилось?
— Матушка, вот, — и свидетельство нашего грехопадения ложится на стол.
— Ох, дети-дети…. В Святилище?
Мы в Святилище. На беломраморном постаменте фигура женщины. Окна в Святилище расположены так, что солнечные лучи постоянно освещают статую Пресветлой, игрой теней и света создавая иллюзию жизни. Пресветлая смотрит на нас, коленопреклоненных, и улыбается ласково. Кажется, что сейчас Она возложит на наши склоненные головушки легкие руки и вздохнет.
— Ох, дети-дети… Прощаю поспешность вашу…. Валико, береги дитя моего сердца. Ангелика заслужила счастье. Ангел, не обижай возлюбленного сына моего. Он достоин твоей любви, девочка!
Это с нами сама Пресветлая беседовала?!
Склоняю голову еще ниже. Спасибо, Матушка! Сделаю все, что смогу! Не оставь детей своих милостью своею…. Благослови на долгий и счастливый брак!
— Благословляю!
И упоительный запах полевых цветов: медвяной кашки, ромашек, еще каких-то. Названия я помню смутно. Да и пусть….
— Как только появится возможность — принесу тебе, Матушка, самый большой букет, какой только смогу собрать! — клятвенно обещаю я.
Следом за рукой Валико поднимаюсь с колен, оглядываюсь.
Святилище полно насельниц, и все они с восхищением смотрят на нас, перешептываются и улыбаются. Матушка — настоятельница не стирает слез. Торопливыми ручейками они бегут по ее щекам, а глаза сияют такой радостью и счастьем, что хочется броситься к ней, обнять и прижаться к мокрой щеке.
— Сама Пресветлая благословила ваш брак, — говорит она подрагивающим голосом. — Будьте счастливы, дети мои!
Этот день мы провели в Обители. Насельницы на радостях закормили до одышки. Оказывается, мы прибыли в какой-то из главных праздников именно этой Обители. Венчание, да еще и благословленное самой Пресветлой, стало неким знамением. Не знаю точно — каким именно. Да и не важно это для нас в данный момент.
Главное, нас накормили, напоили, определили в гостевую келью и оставили одних.
— Ангел мой! — стиснул меня в объятиях супруг богоданный. — Ангел! Не верю!
— Валико, задушишь!
Медведюшко!
— Люблю тебя! Ангел мой!
А уж я-то как люблю!
Утром следующего дня под торжественный напев Валико возложил окровавленную простыню на алтарь Пресветлой. Так вот зачем он тащил ее с собой! И преподнес мне огромный букет из ярко-красных роз. Знак свершившегося брака. Ага. Всю ночь свершали и закрепляли.
