Лариса выдохнула. Страх вдруг ослаб, и она увереннее зашагала дальше.
* * *
Над бесформенной грудой кирпичей и железобетонных блоков, за которой грелись на солнце подростки, неожиданно показалась голова с гривой волос, похожих на крашенную серебрянкой паклю.
Любопытный Рыжик первым заметил Лохматого и с писком покатился к убежищу. Шестипалый тоже кинулся было бежать, но выскочивший из-за бетонной плиты взрослый киевец загородил ему дорогу. Шестипалый оглушительно завизжал, Ушан рявкнул на него и замер, перебирая в воздухе руками, словно стараясь прикрыть нежный, просвечивающий в прорехах одежды живот. «Чего визжать, — думал Ушан. — И так ясно, что они попались. А солнце было такое яркое…»
Ушан продолжал беспомощно загребать руками, когда Лохматый спустился вниз. С ним было много других. Они вели себя не так, как если бы хотели съесть Ушана и его клан. Они вели себя иначе. Они звали.
В развалинах церкви укрылось сразу три клана. Самые смелые подростки вытащили из чёрного нутра здания тяжёлый квадратный ящик со стеклянной стенкой и бросили его на дорогу. Ящик весело загрохотал, но старшие обозлились вдруг и надавали затрещин. Подростки обиженно затаились, лишь изредка доносилось их повизгивание.
Наконец на дороге показалось что-то большое, чёрное, с белой полосой на боку. Оно пылило, воняло и двигалось. Подростки заволновались. Лохматый поднял бетонный обломок и швырнул навстречу чудовищу. И тогда все начали швырять камни.
Зверь заметался, закружился на месте. И глупые подростки с рёвом бросились на него, сжимая первое попавшееся оружие.
— Дим, смотри, очумели они, что ли? Они раньше никогда не вылазили днем!
— Жрать хотят. Давай назад!
— Смотри, оттуда тоже бегут. Сейчас дам газ, а ты стреляй!
Что-то загрохотало, как перед грозой, а потом затряслось быстро и страшно. Перепуганные подростки бросились врассыпную. Ушан дольше всех противился страху. Он видел, как Шестипалого ударило в спину, кувыркнуло, и тот, даже не успев вскрикнуть, ткнулся лицом в асфальт.
На шум и треск выскочило странное существо: фигуру высокого крепкого парня в ковбойке венчала уродливая голова киевца. Его глаза вспыхнули, он прыгнул вперед, но тут же опрокинулся, и чёрно-белое чудовище пронеслось по его телу, со свистом пожирая воздух.
* * *
Позвонила бабка Вера.
— Ты радиво включала? Говорят, выселять нас будут. Чиризвычайный комитет по городу заседает. Дальше, говорят, некуда. А не поеду я! Уже дожила. Веерку-то что — заберёшь?
