— Я вам не помешаю, — сказал я, надвигаясь на госпожу Калас. — Только сумку кину — и свалю. Так и так хотел потренироваться.
Дама подвинулась исключительно из брезгливости — чтоб я даже прикосновением своей безродности не замарал её родовитость. Я положил руку на стену, призвал печать…
— Мама, ты не должна так говорить с моими друзьями! — Ямос решил начать хоть с чего-то, набрать обороты перед главной темой дня. — Он меня знаешь, сколько раз выручал?
— Наслышана. Это ведь он купил тебе рабыню вместо того раба, которого ты умудрился потерять? Вы, может, на пару её использовали? Тут бы ещё разобраться, от кого она…
Это уже было через край. Я опасался, что Ямос сейчас взорвётся, и заторопился. Семейные разборки — это семейные разборки. Лучше в них не лезть. Опять же, Ямос — парень взрослый, разберётся как-нибудь. Да и не лупит же его мать, как Тарлинис — Авеллу.
И всё же, как ни торопился, бдительности я в этот раз не утратил. Лишь только дверь раскрылась, «паучье чутьё» завопило об опасности, и я резким кувырком вкатился внутрь, пропуская над собой палку. Послышался звонкий удар.
— Уб… ила, — растерянно сказала Тавреси.
Я вскочил на ноги. А госпожа Калас, получившая палкой в лоб, рухнула очками в пол. Эту картину нужно было поместить в словарь для иллюстрации слова «Упс». И ведь, что характерно, опять я виноват, пусть и косвенно.
— Мама! — Ямос рванулся к неподвижно лежавшей матери, но вдруг замер, махнул рукой и буркнул: — Да и фиг с ней. Морт, поможешь затащить? А тот там сейчас толпа соберётся.
Я помог. Тавреси так и стояла с палкой и следила за нами, широко раскрыв глаза.
— Мама, да? — тихо спросила она, когда дверь, наконец, закрылась.
— Ага, — вздохнул Ямос и потёр лоб. — Сейчас бы выпить…
— Не, лучше свалить, — не согласился я. — Я сваливаю. Желаю хорошо провести вечер, и всякое такое…
Однако я не успел свалить. Госпожа Калас пришла в себя. Приняла упор лёжа, сносно выполнила отжимание и даже попыталась встать, одновременно пылая злобным взглядом на всех нас, включая Тавреси с животом и палкой.
Спасла случайность. Когда госпожа Калас уже приподнялась на одно колено, раздался оглушительный звон разбитого стекла.
Я развернулся быстрее, чем успел подумать, что происходит. Хранилище, меч, удар…
Клинок ударил в чью-то плоть. Я попал по человеку, который влетел в окно.
С диким воплем госпожа Калас лишилась чувств вторично. В этот раз она была не одна — рядом с ней упала «невестка».
