— Возьми, пригодятся. Идём на Ирмис.
— У меня занятия, — сказал я, повернувшись вслед Лореотису, который и не думал меня ждать.
— На турнире будешь пугать соперников безупречным знанием рунописи?
Когда Лореотис прав — он прав. Я отозвал доспех и меч, надел мятую рубаху и плащ. Просканировав Хранилище, убедился, что всё на месте. И меч, и сундучок, и зеркальце для магических бесед.
А перчатки — перчатки лежали у меня в кармане штанов, как и кастет, подарок Мелаирима. В душе́ шевельнулось нехорошее предчувствие.
— Лореотис! — крикнул я, догоняя. — А зачем мне перчатки?
— Коли уж ты решил воевать с целым миром, придётся использовать то оружие, которое у тебя есть.
— Я не собираюсь использовать… Ну, то, о чём ты говоришь.
— Да? — Лореотис остановился и заглянул мне в глаза. — Тогда запоминай: на турнире ты сдохнешь. И это будет навсегда, понял? На-всег-да. По-твоему, Натсэ обрадует такой подарок? Пока она изо всех сил старается спасти твою задницу, ты пихаешь хрен в мясорубку.
Возразить было нечего. Мне и самому уже приходили в голову малоприятные мысли о том, что записаться на турнир было не лучшей идеей. Но я мужественно гнал их прочь.
Ямос всё так же стоял у дверей, только какой-то совершенно понурившийся.
— Не грусти! — Я сунул ему три монетки. — И не теряй бдительности. Мортегаров в крепости ещё видимо-невидимо.
— Да пошёл ты. — Ямос апатично убрал монетки в карман и кивнул на стену: — Вон…
Я посмотрел туда и увидел буквы, словно бы вырезанные в камне:
«Я всё знаю. Скоро буду. Мама».
— Нам ***, — прошептал Ямос.
— Это не потому, что ты мне нравишься, — сказал Лореотис, когда мы с ним вышли на плато, бывшее некогда Ирмисом.
— Дай угадаю: из-за Авеллы? — кивнул я.
— Угадал. Если ей что в голову втемяшилось — сопротивляться бесполезно. А значит, наша с тобой задача номер один — защищать её.
— Наша? — переспросил я. — Так ты…
— Только давай без иллюзий. Я записался задолго до тебя. Три дня помахать мечом — и целый год можно ни в чём себе не отказывать. Если это не жизнь, то что же тогда?
— И как там? Страшно? — поинтересовался я.
— Не, — улыбнулся Лореотис, доставая из кармана чёрную бархатную ленту. — Если кто и срётся — так исключительно после смерти, когда мышцы задницы расслабляются. А до тех пор — все отважные.
Лентой он накрепко завязал мне глаза и велел сотворить простой тренировочный меч.
— Теперь активируй печать Огня.
Я послушался, хоть и не без колебаний. Ну не хотелось мне этой печатью пользоваться! Что бы там Мелаирим ни говорил, а я верил, что меняюсь сам и усмиряю Огонь.
