И я выдохнул, будто облегчая душу:
— Она собралась поступать в рыцари. Сегодня вечером испытание.
Зован споткнулся, но даже не заметил этого.
— Ты пошутил, что ли?
— Я до последнего думал, что она пошутила.
Зован поднял голову. Я проследил за его взглядом, и у меня ёкнуло сердце. Время пролетело как-то уж слишком незаметно — солнце садилось.
Ни сказав больше ни слова, Зован сорвался в бег, и я понёсся вслед за ним. Если уж Авелле суждено умереть сегодня на ринге, я обязан хотя бы рядом быть. А не куковать за каменными воротами всю ночь, гадая, как там всё обернулось.
* * *
Мы вбежали в ворота, когда они уже закрывались. Зован, который нёсся так, будто на его стороне был весь ресурс Яргара, проскочил первым, я, отставая на несколько шагов, прыгнул и боком влетел в уменьшающуюся щель.
— Вот везучие сукины дети! — весело крикнул один из рыцарей, несущих вахту у ворот.
Перед зданием, в котором должно было происходить избиение «одуванчика», я вырвался-таки вперёд, но тут же пришлось перейти на шаг. На зрелище тянулась посмотреть целая армия рыцарей.
Я прошёл, а вот Зовану путь преградили.
— Вход только для рыцарей, — услышал я за спиной и остановился.
— Да ты чего? Ты ж меня знаешь! — Зован рвался внутрь. — Там моя сестра, придурок!
— Ты что, оскорбляешь рыцаря?!
Вот-вот грозил разразиться конфликт. Я вернулся к выходу и сказал:
— Он со мной.
Рыцарь, с которым чуть не сцепился Зован, досадливо поморщился и отступил:
— Проходи. В другой раз за речью следи, пацан.
У Зована хватило ума промолчать.
Расталкивая шумящих братьев по ордену, я пробирался к каменному рингу. «Представление» пока ещё не началось. Рыцари веселились, строили предположения, отпускали неприличные шуточки по поводу того, что именно сейчас произойдёт, и что лично они сделали бы с симпатичной девчонкой за десять минут, вместо того, чтоб драться.
Я то и дело оглядывался на Зована. Он только зубы стискивал, но молчал.
Наконец, мы протолкались к самому рингу. Рыцари понимающе потеснились, и я замер у бортика с раскрытым ртом.
На ринге стояла Авелла. Волосы она заплела в тугую косу, на лоб повязала чёрную ленту. И если обтягивающее черное трико было мне знакомо ещё по вступительным испытаниям, то ультракороткий чёрный топ — это было что-то новенькое.
Авелла с серьёзным выражением лица разминалась, как на гимнастике, с которой начинался каждый учебный день в академии. Делала наклоны, растяжку, то и дело срывая аплодисменты и одобрительные выкрики рыцарей. Я заметил, что кулаки она обмотала полосками чёрной кожи.
