— А ты свою — обожаешь, да? За три месяца ни разу не то что не навестил — даже не спросил, как она тут.
Вот этот удар был побольнее предыдущих. Я отвёл взгляд, сплюнул кровавой слюной в сторону. А Зован, в этой словесной перепалке внезапно победивший, не стал праздновать победу. Буркнул:
— У меня, между прочим, серьёзные намерения. В отличие от тебя.
— Какие ещё намерения? — снова завёлся я. — Жениться собрался?
Зован молчал, но как-то утвердительно молчал. Звучало это молчание ещё более ошеломляюще, чем прозвучало бы «да».
— Да ты спятил! — Я подскочил на ноги. — Тебе отец позволит? Жениться на безродной, и… И ты вообще знаешь, за что её отчислили?
— А что мне до отца? — Зован поднялся следом за мной. — Он мне хоть слово — хоть одно слово! — сказал с тех пор, как по твоей милости меня выгнали из Ордена? Это моя жизнь. Что хочу с ней — то и делаю. И Талли — тоже.
Он зашагал по дороге. К городу и, вероятно, к крепости-академии. А мне пришлось его догонять. Последние слова Зована опять что-то во мне пошатнули. Ведь это были мои слова. И пусть Зован сейчас падал с вершины, стараясь зацепиться, а я — карабкался на вершину, но в этой точке мы с ним пересеклись.
— Как вы вообще… — Я хотел сказать «снюхались», но вовремя подменил слово другим: — Сошлись?
Зован дёрнул плечами, как нервная барышня, но до ответа снизошёл, пусть не сразу:
— Белянка попросила её навестить. Она ведь теперь за тобой хвостом ходит — нормально, да? Нет у неё времени навестить подругу, надо сэру Мортегару носик вытирать.
— Я тебе сейчас нос в череп вколочу!
— А я тебе кадык вырву и сожрать заставлю!
Мы остановились и некоторое время сверлили друг друга взглядами, готовые снова сцепиться. Но эта волна спа́ла так же быстро, как набежала, и мы пошли дальше.
— Я пришёл. Мы поговорили, — отчитывался Зован. — Потом она захотела прогуляться.
— Зашли в трактир, — осенило меня. — Выпили. Встретили Герлима. Потом ты проводил её до дома, возвращаться в академию было поздно. А на утро у тебя появились серьёзные намерения.
— Я рыцарь, пусть и бывший, — проворчал Зован, избегая смотреть мне в глаза. — И не сделал с твоей сестрой ничего такого, чего бы ты уже не делал с моей.
— Ничего я с твоей не делал!
— Мне что, в это поверить надо? Вы целыми днями пропадаете непонятно где, она часто даже в комнате не ночует.
— Если ты так за неё переживаешь — вот и присматривал бы за ней! Может, не дал бы ей совершить глупость.
— Какую глупость? — повернулся ко мне Зован.
