Многочисленные и разнообразные события минувшей ночи вспомнились моментально. Я лежал, затаив дыхание, и даже не знал, какие эмоции по этому поводу испытывать. Если бы полгода назад мне кто-то сказал, что со мной случится подобное, я бы решил, что этот «кто-то» — напрочь поехавший извращенец.
У меня в кулаке оказался зажат клочок бумаги. Я развернул и прочитал записку: «Не расстраивайся, если не удастся вернуть всё, как было. Ко всему можно привыкнуть. Н.».
Ближайшие пять минут я даже сам не смог бы толком объяснить, плачу я или смеюсь, уткнувшись в подушку, всё ещё хранящую запах волос Натсэ. Весь мир — дурдом, и люди в нём — безумцы. А врачи и санитары, похоже, давно свалили в страхе, заколотив за собой двери и окна.
Завернувшись в халат, я постарался выскользнуть из комнаты незаметно, однако почти на пороге столкнулся нос к носу с Талли.
— Э-э… — протянул я, комкая в руках ночнушку. — Извини, тут вот — порвалось…
Талли посмотрела на испорченную ночную рубашку, потом — мне в глаза.
— Слушай, я, конечно, всё понимаю — вы поссорились, ты расстроилась… Но можно было «грустить» потише? — сказала она. — Надеюсь, ты в общежитии так не делаешь?
Чисто технически я без проблем мог «провалиться сквозь землю» — пол был каменный. Однако, когда такая возможность реально есть, становится ясно, насколько это было бы нелепо. Оставалось мучительно краснеть и смотреть себе под ноги.
— Это совершенно не то, что ты думаешь, — пробормотал я.
— Да ну? А когда ты не своим голосом кричала: «Мортегар, да, ещё!» — это как?
— Тут ключевые слова — «не своим голосом»…
— Чего?
— Ничего! Тебе не кажется, что мне достаточно стыдно?!
Хуже всего было то, что я даже не мог сказать: «Ко мне приходила Натсэ». Тогда меня точно коллективными усилиями списали бы в какую-нибудь условно-средневековую дурку, откуда никакой Орден не выколупает.
А с другой стороны — чего я-то парюсь? Это пусть Авелла беспокоится о том, что о ней подумают брат и его супруга.
— Нет, не кажется, — отрезала Талли. — Это хорошо ещё спальня Ямоса далеко, и спит он, как убитый. Я-то думала, благородные леди умеют себя вести приличествующим образом.
От моей сестры в ней сейчас почти ничего не было. Это злая и невыспавшаяся Талли давила, как танк. Оставалось только броситься под неё с гранатой:
— Если я тебе так мешала, могла бы войти и помочь мне успокоиться, — заявил я, отважно глядя ей в лицо.
— Могла бы, — и глазом не моргнула Талли. — Но я была занята — из-за тебя Зован тоже проснулся.
