— Вот это да! — Алинка появилась в дверях булочной. Судя по зеленым бутылкам в обеих руках, она за сидром спускалась в подвал, теперь смотрела на площадь, открыв рот. — Я же только пять минут назад…
— Проводи меня к Городским воротам, милая, — полупопросила, полуприказала я. Схватила забывшую сопротивляться барышню за руку и потащила в ближайший переулок.
Люди, с одинаковым рвением бегущие с площади и наоборот. У большинства на лицах застряло удивление, смешанное с испугом и еще чем-то, сильно смахивающим на злорадство. Мы лавировали между ними с ловкостью карманников. Алинка громко дышала, прижав к груди в клетчатом фартучке две бутылки шипучки, как талисман. Не отставала.
Дома скоро стали ниже, а прохожие попадались все реже. Солнце уверенно двигало к закату. Картинки вычурных крылец и палисадников сменили заборы сплошняком.
Никто больше не топал громко за спиной. Я опоздала безнадежно и решила перейти на шаг. Алинка благодарно кивнула и пошла спокойно рядом.
— А не больно-то жалуют герра Мосина в ваших местах, — заявила я, отбирая у Алинки из рук бутылку с яркой фольгой на горлышке. Холодная.
— Дед говорит, что у него денег куры не клюют. Дом трехэтажный с лифтом, представляешь? Сад и даже фонтан есть. А тотализатор он держит для прикрытия, чтобы разговоры городские подслушивать и сливать имперским. Руки у тебя, Левушка, как у девушки, — она с улыбкой смотрела, как я некрасиво расковыриваю обертку.
— Нормальные руки, — пробухтела я. Оставила бутылку в покое.
Внезапно улица уперлась в высоченные, окованные железом ворота. Лес, из которого их сделали, навевал инопланетные фантазии. Заклепки размером с мою голову.
— А где кабак? — я огляделась. Ничего, кроме глухой стены в обе стороны не обнаружила. Где-то жарили мясо на углях. Я сглотнула голодную слюну.
— Никаких кабаков здесь нет, и не было никогда, — спокойно заявила Алинка, с трудом открывая калитку в исполинской створке.
— А с той стороны? — не желая верить, я вышла вслед за девушкой за городскую черту.
Ничего. Стена из серьезных каменных блоков и обрыв. Мясом несло оттуда. Я подошла к краю и заглянула. Дым клочковато-красный. Солнце почти село.
— Где тошниловка? — спросила я у сырого тумана. Ерунда какая-то!
— Все, дальше я не пойду, — подошла Алинка. Села на траву, закуталась плотнее в шаль. — Ты прости, Левушка, но правда, нельзя дальше. Если меня поймают, у деда будут неприятности…
— Да ладно тебе, я справлюсь, — я села рядом, обняла подругу за плечи. Она с привычной ловкостью открыла яблочную шипучку. Вкусно!
