— Никто в меня не верит, — я притворно возмутилась. Вывернула карманы на пустую тарелку рядом с подносом. — Тогда я ставлю на себя.
— И я, — Алинка подошла сзади. Вынула из кармашка клетчатого фартука монету. — Вот, Левушка.
Я слегка растерялась. Она ведь злилась. Когда я появилась в компании барышень под предводительством мамы Роза-Линды, девушка совсем перестала меня замечать, словно не знала никогда. И вдруг. О, женское сердце! Пути твоей симпатии неисповедимы.
— Спасибо, милая Алинка! — я обняла девушку за талию и сильно притянула к себе. Тут нужен хороший поцелуй в губы, да где ж его взять? — Я тронут. Ты не сердишься на меня?
— Девочки рассказали мне твою тайну, — прошептала Алинка. Глаза ее сияли восхищением. Это лишнее. — Ты спасаешь друга из лап бандитов! Какой ты смелый и благородный…
— Эй, ты, френч и галифе! Ты готов? — герр Мосин кивнул на винтовку. Пневматика. До бронзовой белки на крыше метров тридцать, не меньше.
— Спасибо, — засмеялась я. Он за дурачка меня держит? Совсем не уважает. — У меня есть кое-что получше.
Я вытащила револьвер. Стало тихо. Только щелкал мух хвостом по крупу тяжеловоз.
— Бамм! — сказали часы на башне.
Время вышло. И вряд ли Блоха его соблюдал. Таким всегда плевать на договоры. Я прицелилась и выстрелила.
Крики «попал!» и «патруль!» раздались одновременно. Поднялась не то что бы суета. Отнюдь. Просто некоторые люди вставали из-за столов и уходили прочь. Атмосфера праздника исчезла. Я сунулась было к деньгам.
— Не так быстро, малыш! — поймал меня за рукав владелец тира. Смотрел с холодным любопытством. — Надо еще поглядеть, куда ранена наша старушка Тирле. А заодно узнать, что ты за ком с горы. Патруль!
Я без затей двинула его сапогом в середину голени и сразу в пах, чтобы уж наверняка. Цапнула пригоршню монет, сунула за пазуху. Могучий возчик уже летел хозяину на выручку. Со стороны Банка на площадь ступили люди в черной форме. Четверо. Их автоматы пока смотрели короткими дулами в землю. Эх! Прости меня, старый Мартин! И все мирные люди здесь. В два прыжка я очутилась возле битюгов. И дунула им в пахучие теплые носы, сначала одному, потом второму. Здоровенные животные очень медленно подняли тяжелые головы на толстых кормленных шеях. Их инстинкт жизни был слишком сыт и отвык прочно от потрясений. Но запах зверя нашел лазейку, проник в бесхитростные души и расписал все ужасы салями. Кони выдали горестный вопль и поперли буром домой. Все полетело к черту! К Неназываемому! Дамы, не дамы, столы, стулья, посуда, плюшки, колбаса. Все орало, бегало и билось друг о друга. Из болтающегося в разные стороны фургона раздавалась заводная музыка и сыпались монеты, но никто их не подбирал.
