— Комэска твоего жалко, эх! Дельный был мужик, красивый, и барон к тому же! — попыхивая сигареткой, вытащил неприятную тему толстяк.
Я смотрела, как переливается белым перламутром кольцо входа-выхода в ночи. Ничего собой не освещает, дергается и рябит, как голограмма в дешевом кино. Я не делала ничего в таком роде уже очень давно. Я не помнила толком, когда. И не буду.
— Вот почему одним достается все, а другим — че попало? — риторически обратился Изя к звездам. — Одним…
— Имеешь ввиду героическую гибель от зубов хомо верус? — перебила я оду профессионального неудачника.
Мой приятель сник и отвернулся.
— Откуда такая повсеместная безнадега, Кацман? Все твердят: погиб и траурный венок повесили. Не понимаю! Надо же искать. Ведь барон не поломойка, за плинтус не завалится, — я ухмыльнулась. За такое замечание легко схлопотала бы от зануды Кей-Мерера по губам. Хоть поговорить свободно в его отсутствие.
И да. Мне не читали лекций на эту тему в Сент-Грей.
— Разумеется, данные комэска сразу ушли в базы всех поисковых служб на полях Содружества. Только шансов обнаружить его в пределах нашей Системы — ноль целых, пара десятитысячных, — сказал толстяк.
Я достала смартфон и полезла в Сеть.
— Вот, глянь, Изя: известны сотни случаев спасения. Статистика обнадеживает.
— Брехня все это, Леня. Ну какие случаи? Прецеденты сплошные. Через десять-двадцать лет наследникам потерпевшего сваливался на голову чужой и странный человек. Начинал плести небылицы и откровенный бред. А в финале требовал свое хозяйство назад. Вот статистика судебных процессов имеется. За всю историю подобных дел, якобы вернувшиеся назад выигрывали всего два раза. И то только потому, что их признавали жены. В смысле, вдовы. А эти дамы, сам знаешь, не имеют привычки отказывать, если мужчины их просят. Особенно в любовной форме, — Кацман прикурил одну сигарету от другой. — Есть случаи другие, но там вообще все на уровне «мой дедушка рассказывал, когда я еще под стол пешком ходил». Я интересовался этой проблемой, когда думал поступать в Академию СБ…
— А зачем этим людоедам Кей-Мерер? — я снова перебила.
— Сожрать, конечно! Барон — мужик здоровый, килосов девяносто, а то и все сто живого веса потянет, — тут же отозвался умник. Повороты тем не мешали его пытливому воображению ничуть.
— Он старый и невкусный. И драться полезет. Одна морока с ним, — ляпнула я. Не подумала.
— Ты так на это смотришь? — оживился Изя, сунул в рот кончик воротника сорочки и стал грызть. Второй уголок выглядел измочалено, но был пока сухой. — Свежий взгляд на проблему, незамыленный. Старый и невкусный? Если подходить с точки зрения говядины, то такие тренированные мышцы, как у нашего двадцатиоднолетнего самца, имеет смысл только варить. Или тушить, причем в течении долгого времени…
