— Никогда не видела вас на своих лекциях, курсант, — она смотрела в упор, мигая с частотой в полминуты и сразу обоими морщинистыми веками.
Я убрала взгляд в утоптанную землю, но могла бы поклясться, что зрачок в круглых глазах большой дамы висит вертикально.
— Замыкающий пятого звена Универсальной эскадрильи курсант Петров. У нас сейчас теория, потом физподготовка…, — начала я наивно.
— Ничего не знаю. Учащиеся школы «Имперские соколы» обязаны прослушать весь курс и сдать экзамен. Никто вас и ваших коллег не освобождал от занятий. Никакой форс-мажор здесь не играет. Даже исчезновение комэска. — Черепаха раздраженно сделала сухими пальцами жест. Словно проткнула невидимо всех наглецов-прогульщиков разом длинным акриловым ногтем. Я невольно втянула живот к безопасному позвоночнику. Изя шумно сглотнул. — Вы видите пятно напротив левого берега, Петров?
Я проследила за поворотом старой головы. На фоне бледной горы из песчаника и темных сосен переливалось кольцо. Я знала, что это.
— Нет, — сразу отказалась я. Признаваться в таком невозможно. Равносильно самоубийству. Это во всех учебниках записано.
— Хорошо, — спокойно согласилась со мной мадам Буше.
Вытащила из объемистого ридикюля сначала длинный мундштук, потом мягкую пачку сигарет без фильтра. Кацман пулей метнулся дать даме прикурить. Мой нос уловил черный запах кубинского табака.
— А вы, Кацман, замечаете хоть что-либо в окружающем мире? — она бесцветно усмехнулась. Убедилась, что Изя деморализован ее вопросами полностью и даже не сглатывает. Медленно наклонила голову в кивке. — Еще лучше. Впрочем, ничего другого я не ждала. Очень надеюсь, что моими лекциями вы больше манкировать не станете, Петров. Иначе — берегитесь. Всего наилучшего.
Старая дама повернулась и, медленно переставляя ноги в громадных туфлях, двинулась к корпусу администрации. Там в левом крыле располагались квартиры для преподавателей, тех из них, кто не желал или не мог себе позволить жить в городе.
— Как я ее боюсь, черт! Старое земноводное. Чуть не упустил, когда она на меня глядела, — пробулькал захлебывающейся скороговоркой Изя. Разморозился, сунул свое гадкое курево в рот и хлопал по карманам в поисках зажигалки. — Читает лекции по культуре и этике. Б-ррр! Кей-Мерер у нее в свое время в любимчиках ходил. Чуть ли не единственный, кто сдавал ей предмет с первого раза.
Кацман передернул зябко узкими плечами в помятом пиджаке. Его невнятного цвета галстук прочно повис распущенным узлом под левым ухом.
