Дура! Кулак барона прилетел мне в правую скулу без паузы. Я не устояла на каблуках и упала в угол за кровать. В голове звенело. Больно страшно. Страшно обидно. Я вжалась спиной в холодную стенку и закусила в отчаянии нижнюю губу. Не реветь! Меньше всего на свете я ожидала получить в морду.
— Вставай, урод! — зарычал комэск. — вставай и дерись, как мужчина!
Я подобрала ноги в блядских чулках к самому подбородку и обнялась с ними, как с родными, натянув на коленки подол. Кей-Мерер навис надо мной, тяжело дыша. С чего он так завелся? Ревность? Платье? Что он себе навоображал, солдафон? Что я транс?! Гей-проститутка? Испортил все! Никакие признания томные из меня больше не рвались. Что ж так больно! Слезы лезут, гадство!
— Вставай! Дерись, я сказал!
— Еще чего! — я собрала себя в кулак и гордо отвернулась, — ты тяжелее меня вдвое, сильнее вдесятеро, покалечишь и не заметишь даже. Спасибо, нет.
— Но ты же как-то уложил боксера Билла на ринг, я помню, — уязвленно пробормотал барон. Мой убитый, зареванный вид на полу, в углу за койкой его явно отрезвил. Макс выпрямился. — Где ты был, с кем и почему в платье? Отвечай!
— Ничего я тебе не расскажу. Пошел вон отсюда! — приказала я. Скула болела адски. Слезы текли сами, предатели. Пусть сдохнет!!
Пауза. Вдох-выдох.
— Ладно, Петров, давай руку, — спокойно-примирительный тембр. Игра в благородство и всепрощение.
Максим протянул мне широкую ладонь. Я уцепилась, он рывком поднял меня к себе близко. Что хотел? Я не стала выяснять. Без всякого перехода зарядила ему правой коленкой в пах. Левую пятку черным каблуком вдавила в нос баронского сапога, одновременно заканчивая атаку ударом в середину голени правой ногой. Эх! Я давно не тренировалась, получилось медленновато, но сиятельному гаду хватило. Он сделал огромные глаза, зашипел, согнулся, сунул обе руки к мошонке, мечтал сесть на стул, промахнулся, попытался удержаться за край стола, не вышло, грохнулся на пол, стол навалился сверху, за ним не устоял стул, упал с шумом на бок, увенчав собой мою личную прекрасную картину жизни. Очень смешно! Я хохотала, как сумасшедшая.
— Что случилось? — Эспозито в белых боксерах с красными сердечками возник апофеозом моей радости в дверном проеме. Щурился заспанно на свет. — Вы охренели, ребята! Четыре утра.
— Убью! — раздышался блондин. Ковырялся и гремел мебелью по центру пейзажа. — Подойди ближе, урод! Придушу!
— А интересно у вас тут все, парни, — высказался брюнет, проснувшись окончательно. Пялился с веселым интересом то на мое платье и синяк под глазом, то на пунцового барона на полу.
