— Ту-ту-ту! — сделала крайняя фура, одобряя. Отстала безнадежно.
— Сухо? — спросила я у белого, как мел, человека рядом.
— Да, не знаю, сейчас посмотрю, — пробормотал Изя, шаря по сиденью у себя между ног на полном серьезе. — Сухо. Только нарзан.
Мы оставили позади трассу, свернув на родимое Правобережье. Машины исчезли все, и попутные, и встречные. Да и куда им спешить здесь в три утра? Я убрала затекшую ногу с педали. Уронила скорость до ста. Зачем я несусь, как курица? Золотое яичко родить спешу? Раскудахталась! Барон не ребенок, может за себя постоять. Главное, чтобы проснулся, чтобы не врасплох. Все же его печень мне не чужая.
— А ты мне не ответил, между прочим, — заговорил Кацман. Отошел от манеры моего вождения, расслабился. — Почему портал не открыл? Не летел бы, как умалишенный, спасать своего Кей-Мерера, рискуя моей единственной жизнью.
— Я пробовал, не выходит, — я призналась. В своей главной тайне. Осталось, правда, еще пара-тройка штук. Не сегодня. — Наверное, я умею бродить в твоем сыре только во сне.
— Интересно, — проговорил Изя. Оставил в покое дверцу машины, обмяк в глубоком, нежной кожи кресле рядом. Сунул в рот уголок воротника и принялся жевать. — Интересно.
Автомобиль пересек границу Школы, промчавшись под высокими воротами. Я притормозила перед зданием метеокорпуса. Забыв попрощаться, Кацман задумчиво отправился к себе.
На широкой центральной площадке Школы ничего криминального не происходило. Вообще, ничегошеньки. Темные окна казарм дышали сонным покоем. Залив деликатно шумел утренней свежей волной в чернильной пустоте. Робкий дождик пачкал открытый салон. Передышка? Я направила кабриолет в родную конюшню. Следовало вернуть его на место и избавиться от женских атрибутов.
Я щелкнула выключателем и глазам не поверила. На моей кровати спал Максим. Эх ты! Я на цыпочках подошла к изголовью.
— Где ты был? — он резко подорвался на ноги. Оглядел ошарашенно меня с ног до головы. — Это что за маскарад?
— Ты все-таки пришел!
Я от радости перестала соображать. Дернулась к Максу. Он пришел! Ко мне! Сам! Сейчас расскажу ему все! Неназываемый! Лети все в бездну! Признаюсь, откроюсь, разрешу…
На красивом лице барона удивление медленно, но верно сменялось отвращением. Тяжелый прозрачный взгляд ощупывал шею, платье, руки, каблуки и шелковый блестящий чулок в высоком разрезе.
— Это что такое? Платье?! — он остановил меня жестом. Бледный сделался, как смерть.
— Нравится? — я сунула руки в боки и шагнула вперед, качнув круто бедром.
