— Со зверями?! — Изин героический дед едва не захлебнулся коктейлем. Зря он его пьет, мешает вермут с водкой. Забулькал знакомо: — мы не можем договоры подписывать с хомо верус!
— Нет, не с ними, — поморщился безопасник, — с репарационными территориями. Так вот, этот знаменитый командор оказался весьма занимательной личностью. Знаешь его, Ло?
Я убрала глаза в свой бокал. Что ему надо? Какую из моих тайн он разнюхал, эсбэшная морда? Или сразу обе?
— Нельзя ничего ни с кем подписывать! — рейнджер-кассир был весь в своей теме, — нельзя! Невозможно!
— Я выяснил любопытную подробность: оказалось, что у командора нет сына, — говорил, усмехаясь, мне в шею разведчик Вальтер, — у него, как ни удивительно, имеется дочь. Девушка по имени Ло, шестнадцати лет.
— А я-то здесь причем? — я решила идти до конца против очевидного.
— А при том, что ты, мой дружочек, лжешь. Гонишь пургу прямо в глаза и глупо до икоты. Либо ты обычный, нормальный парень, тогда твое родство с высокопоставленным пограничником — наглое вранье. Либо ты — барышня, законная дочь командора Петрова, и обманула всю Школу во главе с бригадиром. Выбирай, — он щупал легонько мочку моего правого уха, оставлял отпечаток своего запаха.
Я отпивала крохотными глоточками знаменитый веспер и лихорадочно соображала. Что ему нужно, этому черному проныре? Не понятно. Ладно, когда не знаешь, что сказать, говори правду.
— Я вас не понимаю, — прошептала я, — отпустите меня, пожалуйста, я писать хочу.
— Прикидываешься недалекой тихоней? — Юнкер вдруг прижал мое ухо железными пальцами. Больно! — Думаешь, что твои милые игры с бароном — тайна для меня? Я все о тебе знаю, дурачок.
— Оставь мою девушку в покое, фашист! — Изя высказался громко. На весь буфет. Штормило и коньяком от него несло соответствующе.
— Как ты меня назвал, Кацман? — Юнкер от такой наглости на секунду забыл обо мне. Встал с табурета и шагнул к толстяку.
— А зачем ты к ней пристаешь? Руки убрал от моей девушки! Я тебе сказал!
Заметно было, что внук герра Шен-Зона часто и неудачно падал на пол и еще в разные нечистые места. Капитан несильно толкнул его в расхристанную грудь. Изя упал на диван. Жирный неудачник. Даже этот простой маневр он не смог выполнить пристойно: завалился боком, больно вывернув собственную руку.
— Пошел вон, фашист и провокатор! — скандально хрипел мой парень, колыхаясь нелепым телом, пытаясь безуспешно освободить самого себя, — отойди от Ло!
Силы покинули Кацмана. Он громко хлюпнул соплями и отключился.
