Рядом с Лосем, в панаме и увешанный кармашками, как Вассерман, был запечатлен ее отец. Напрягая память, Анька припомнила, что с этими трофеями отец фотографировался в позапрошлом году. Значит, и Лося он знает давно, с кем попало он не стал бы фотографироваться, да и на охоту б не поехал. Отец Аньки был заядлым охотником, Анька с младых ногтей видела чучела, перья, клыки и рога, и играла мелкими шариками картечи и тяжеленькими, хищными жаканами.
— Вот и нет никакой любви с первого взгляда, — с усмешкой произнесла Анька, возвращая фото на полочку. — А есть, скорее всего, папина безграничная опека. Поздравляю, папа. Этот Лось — самый шикарный твой трофей! Реально завалил матерого. Но твои бизнес-партнеры — у меня это прошедший этап.
Отец Аньку любил безгранично, и Анька отвечала ему тем же. В принципе, у них были идеальные отношения — полное взаимопонимание, уважение и доверие, за исключением одного щекотливого пунктика. Папа желал во что бы то ни стало пристроить дочку «за хорошего, достойного человека». В его любящей отцовской душе Лось, вероятно, рождал ассоциации, связанные с каменными стенами, ну, на худой конец — с тем же шкафом. А что, мебель в хозяйстве всегда пригодится.
Но Анька для себя давно решила: никаких больше бизнесменов. Не тех, с которыми работает отец. Нет. Ни в коем случае. Тогда, давно… ей пришлось признаться отцу, что она встречалась с этим… с акулой. Не то, чтобы Анька сильно страдала… хотя, конечно, страдала, но самой себе не признавалась в этом и упрятывала свои муки любви под хихиканье и беспечность. Ей было невыносимо стыдно потом, намаявшись в неведении, спрашивать у отца об этом человеке, еще более стыдно видеть в глазах отца понимание того, что произошло и почему Анька расспрашивает про акулу. Но на тот момент терпеть и ждать у нее сил больше не было.
Не было никаких сил.
Дальше — она это отчетливо понимала, как бы не веселилась и не дурачилась, — была бы только тоска и слезы в подушку. Глупая, сопливая, детская надежда и тягучие серые дни бесполезного ожидания. Такая перспектива Аньке совсем не нравилась, и она решительно поставила точку.
Да. Пришлось поставить точку.
Больше к вопросам об этом человеке она не возвращалась никогда, просто вычеркнув его из своей жизни, планов, надежд, памяти. Но тут отец почему-то вдруг почувствовал себя виноватым, и принялся подыскивать Аньке утешительный приз, трофей, как она называла всех женихов, подогнанных ей отцом.
