«Нет, наверное, все-таки хорошо, что внутри светло», — подумал я, вспомнив о недавних похождениях в «Экзотике», и нажал на кнопку звонка.
Через минуту дверь приоткрылась, и я увидел кислую физиономию Перкинса. Он тоже узнал меня.
— Добрый вечер, лейтенант, — произнес он безрадостно и открыл дверь.
— Хэлло, Перкинс! — воскликнул я. — Дома ли мистер Гамильтон — импортер?
— Очень сожалею, сэр, но мистер Гамильтон с утра не возвращался.
— В таком случае дома ли мистер «Ламберт и Гамильтон Гамильтон Инвестмент Конселорз»?
— Вы наверное шутите, лейтенант, — физиономия Перкинса выражала полное недоумение. — Мой хозяин с раннего утра уехал к себе в контору и когда вернется, не сказал.
— Хорошо, Перкинс. Есть ли в таком случае вообще кто-нибудь?
— Конечно есть, сэр. Миссис Гамильтон! Она в гостиной. Я сейчас доложу о вас, — и он повернулся, чтобы идти.
— Минуточку, Перкинс, — сказал я, удержав его за локоть, — вам не стоит утруждать себя. Я доложу о себе сам.
С этими словами я оставил Перкинса позади себя и решительно двинулся в глубь дома.
— Постойте, сэр! — в его голосе прозвучало отчаяние. — Я должен вам сказать…
— Что еще? — спросил я, остановившись.
— Сэр, миссис Гамильтон не одна. У нее в гостях какой-то джентльмен, сэр! Они разговаривают.
— Разговаривают? — Я изобразил изумление. — Не думал, что мистер Гамильтон придерживается столь либеральных взглядов. А как ваше мнение на этот счет?
— Я не понимаю вас, сэр! — обиженно воскликнул Перкинс, семеня за мной по коридору.
— Ничего, Перкинс, как-нибудь потом все тебе объясню, — сказал я и взялся за ручку двери гостиной.
— О, сэр! Не входите туда, пожалуйста! — взмолился Перкинс. По его глазам было видно, что он сейчас заплачет. — Миссис Гамильтон строго-настрого запретила пускать кого-либо без ее разрешения. Неужели вы хотите, чтобы меня выгнали со службы?
— Полиция, мой дорогой Перкинс, не нуждается в подобном разрешении, — процедил я, едва сдерживая злость. — Но, принимая во внимание нашу старую дружбу, я устрою так, что ты окажешься совершенно невиновным.
— О, благодарю вас, сэр…
Единственное, чем я рассчитывал впоследствии успокоить свою совесть, это тем, что старался ударить его не очень сильно.
Войдя в гостиную, я, честно признаться, был несколько разочарован — все было на своих местах. Мебель цела, повешенных на люстре нет, китайские вазы по-прежнему стояли у камина, а миссис Гамильтон вовсе не билась в объятиях пылкого любовника, а мирно восседала в одном из античных полукресел.
