— Не стоит, лейтенант. Я всегда рад служить очаровательному троглодиту.
Мы любезно раскланялись. Мерфи снова занялся покойником, а я, поразмыслив немного, направился обратно в управление.
Лаверс уставился на меня так, будто я вошел не в дверь, а в окно.
— Скажите, Кен, — поспешил спросить я, пока шериф не начал метать икру, — заднее левое окно было закрыто, когда вы ехали сюда?
— Нет, окно было открыто. Я это точно помню, потому что предыдущий клиент сам открыл его — жаловался на духоту.
— Благодарю, я полностью удовлетворен, — сказал я,
— Уиллер! Какого черта? — заорал Лаверс, выйдя из коматозного состояния, но я уже покинул кабинет.
На другое утро, около десяти часов, в прекрасном расположении духа бодрым шагом я вошел в полицейское управление. Анабель Джексон, секретарша Лаверса, сидела за конторкой и колдовала над грудой документов. Троном горделивой королеве шерифской приемной служил высокий табурет, на котором ее восхитительная королевская попка покоилась величественно и непринужденно, являя великий соблазн для подданных.
Звонкий шлепок, звук которого отчетливо раздался в небольшой комнате, когда я проходил мимо трона, как нельзя лучше доказал, что я — всего лишь простой смертный и ничто человеческое мне не чуждо.
Анабель подпрыгнула, будто ее укололи шилом. Тут мне и пригодилась моя отменная реакция — я успел схватить ее за запястье как раз в тот момент, когда ее коготки находились уже в нескольких дюймах от моей счастливой физиономии.
— Вы — сексуальный маньяк! — заявила Анабель, тщетно пытаясь освободить пойманную руку. — Пустите меня, слышите!
— Вы допускаете роковую ошибку, королева, — возразил я. — Вовсе я не маньяк! Просто таким образом я выражаю восхищение. Я же не виноват, что вы восхитительны.
— Если вы еще хоть раз попытаетесь выразить свой восторг подобным образом, я пожалуюсь шерифу, — отчеканила она. — Не думаю, что ему будет приятно узнать, чт о всякие лейтенанты пристают к его секретарше]
Я выпустил тонкое запястье и схватился да сердце.
— Всякие? — спросил я, стараясь вложить в этот вопрос все запасы трагизма. — Значит, я не единственный?
Некоторое время она раздумывала: рассмеяться или треснуть меня пишущей машинкой, но решения принять так и не успела, потому что из кабинета раздался окрик: «Уиллер!!!»
«Судя по употребляемым интонациям, шеф в своем обычном настроении», — подумал я и толкнул дверь кабинета.
Лаверс, сидя в кресле, яростно жевал кончик сигары.
