— Праавда? — подозрительно прищурившись, протянула Рита. — А стипендия что же?
— Стипендия? — стараясь не отводить взгляд, я вздохнула. — Академическая так и не зашла… Прозябаю вот на социальную…
— Это на полторы тыщи-то? — она поморщилась. — И как оно?
Я решила, что хватит с меня допросов, и встала.
— Тяжело, конечно. Но я работаю… Цветы продаю, с детками сижу по выходным. Ладно, Рит я побежала, у меня еще куча всего, что надо сделать… Удачи тебе с «покровителем».
— К Знаменскому не ходила на ковер? — догнал меня ее вопрос уже у книжных полок.
Я непроизвольно втянула голову в плечи.
— Неа…
И скрылась в узком коридоре меж пыльных томов географических атласов, забыв зачем пришла, и думая лишь о том, что меньше всего мне сейчас нужна ревность и обида этой находчивой, не по годам взрослой и явно отвергнутой стервы.
* * *
В тот день Виктор Алексеевич так и не позвонил, и я была уверена, что все кончено. Не знаю, как в плане учебы, но наши с ним странные отношения точно.
Не отношения — поправляла я себя. Рабство. Мое сексуальное рабство закончилось и, к какому бы результату это не привело, я должна быть рада хотя бы этому. А не поглядывать каждую минуту на экран телефона, не зная, чего я хочу больше — чтобы он навсегда оставил меня в покое или чтоб уже, наконец, черт бы его побрал, позвонил и… «вызвал». И уж точно не зная, чего больше боюсь — быть изгнанной из университета или того неоспоримого факта, что, если он все-таки меня выгонит, я его больше никогда не увижу.
На автомате делая все, что от меня требовалось, я старалась действовать по методу Скарлетт О’Хара — не думать обо всем этом сегодня. А желательно и завтра.
С Юлькой встретилась сразу же перед уроком английского — в скверике, подальше от аудитории, в которой меня чуть не заставили сделать… это. Рассказала ей о своей встрече с Грачёвой, разумеется, утаив о личной заинтересованности в том, чтобы эта встреча никогда больше не повторилась.
— А ну так это… там целая команда собирается — девочек, которых Знаменский пытался затащить в постель, — невозмутимо поведала мне подруга. — Мне одна птичка напела, что будет этому козлу жуткая мстя от нашего женского контингента… Вот Грачёва, вероятно, и пыталась тебя тоже аккуратно вовлечь…
— Какая мстя? За что? — не поняла я.
— Жалобу на него накатают, общую — мол приставал к студенткам, шантажировал… Может даже и посадят. Если получится доказать…
