— Я жду, Семенова… — повторил он, и внезапно я поняла, что мне надо делать.
Тянуть время. Что-нибудь да поменяется — вплоть до того, что он сам «перегорит». Или опомнится. Все же взрослый человек, а не мальчишка-третьекурсник с острой формой спермотоксикоза.
— Как вы догадались, что я вас записываю?
Он нетерпеливо поморщился.
— Вот ты умеешь сбить настрой. А я уже представлял, как ты лежишь ты у меня на столе попой кверху.
Тянуть время придется умело, поняла я, и сняла наручные часы. Положила их на стол.
— Один ответ, одна вещь.
Он сузил глаза.
— Принято. У меня установлена камера в приемной у Миланы. Я увидел, как ты не желаешь оставлять свой телефон, и заинтересовался, почему. А потом просто сложил два и два.
- И все? Какая прозорливость…
— Еще одну вещь, пожалуйста. Не украшение.
Мое сердце заколотилось так, будто я только что пробежала стометровку. И не только от страха.
— А если кто-нибудь… войдет?
Виктор Алексеевич подался вперед, буравя меня взглядом.
— Все может быть. Войдет и увидит тебя — голую. Но не бойся, я скажу, что вызвал девочку из эскорт-агентства. Мне простят.
Мне придется снять перед ним свитер, поняла вдруг я. От этого не отвертеться, не потянуть больше времени. Разве что использовать ситуацию с пользой…
— Расскажите, что случилось с Ритой…
И потащила свитер наверх.
Не сводя взгляда с моей руки, он ответил.
— Приперлась ко мне — в точности, как ты. Только про микрофон не додумалась… Чуть не с порога сорвала с себя футболку. Села в это самое кресло, напротив меня и…
Знаменский замолчал, уставившись на мою грудь в тонком, белом бюстгальтере.
— Вот у нее лифчик точно подороже был, — чуть осипшим голосом произнес он наконец.
И явно не знал больше, что сказать. И я тоже не знала. Что можно сказать, когда сидишь в кабинете своего преподавателя в одном белье — несчастная и замерзшая? Чувствуя, что тебя сейчас разложат на столе и используют, как дешевую куклу из секс-шопа. Именно что дешевую — судя по последней реплике.
— Одевайся… — все также хрипло приказал Виктор Алексеевич.
Что?! Я чуть не подпрыгнула. Неужели совесть проснулась? Подхватила смятый в руках джемпер, путаясь в рукавах, принялась натягивать.
А когда просунула голову в горловину, увидела его — близко, совсем рядом. Крепко взяв за плечо и дернув вверх, Знаменский заставил меня подняться на ноги.
А потом наклонился и поцеловал. Прямо в губы. Сильно, уверенно и горячо — будто мы делали это уже не один раз.
Мир остановился.
