пробки, — бормочу я, затем несу свою тарелку к раковине.
— Будешь доедать? — спрашивает Элайджа, указывая на мою тарелку с остатками еды.
— Нет. Это все твое, — говорю я, перекладывая пищу на его тарелку. Клянусь... подростки
никогда не бывают сытыми.
— Ну, удачи! — пищит мама из-за стола. — Ты уверена, что не хочешь работать со мной? В
обувной магазин всегда требуются продавцы-консультанты!
Я игнорирую ее предложение. Скорее умру, чем буду работать в обувном магазине. Мне
совершенно отвратительны чужие ноги.
— Я в порядке, — произношу я слишком надоедливо. — Спасибо.
— Ты всегда можешь остаться здесь, пока не выяснишь, что делать со своей карьерой, —
предлагает папа в миллионный раз. — В конце концов, у тебя есть степень магистра. Тебе не нужна
работа, которую может выполнить студент.
Замираю и стреляю в него смертельным взглядом.
— Бесполезный диплом магистра, — говорю я, отмахиваясь от него. — Это единственная
работа, на которую мне прислали ответ. Сейчас все сложно. Кроме того, я благодарна вам за все, но
не могу остаться и сидеть у вас на шее, не думаю, что это хорошая идея. Все для нашего же блага,
— я улыбаюсь. — Хотя если это не сработает, может быть, я просто пойду в стриптизерши.
— Ах да, теперь это больше похоже на тебя, — воодушевляется мама, дразня меня.
— Ага. Эвианна - стриптизерша, — добавляет папа, рядом брат истерически смеется. — Вот
было бы загляденье.
— Томас, Элайджа... не дразните ее, — вставляет мама, принимая мою сторону. Я смотрю на
нее с благодарностью. — Вы же знаете, что Эвианна не умеет танцевать.
Я поворачиваюсь к ней и морщусь. Предательница.
— Благодарю вас, всех вас, — говорю я с горечью. — Было приятно, как всегда, — хватаю
свою сумочку и пальто. — Прощайте! — кричу я, и входная дверь мной захлопывается.
Дверь угрожающе скрипит, как будто если хлопнуть сильнее, она может развалиться на
куски. Я бы не удивилась. Наш дом разваливается с тех пор, как мы переехали сюда двадцать лет
назад. Родители сделали недорогой ремонт, чтобы подправить кое-что, а я провела большую часть
детства, расставляя ведра для дождевых капель, жила без сушилки и закрашивала трещины потолка, чтобы не ремонтировать его. Мы были не так уж бедны, но определенно не были богаты. Было все
прекрасно, пока я не стала взрослой, поступила в колледж и стала жить самостоятельно, вот тогда я
начала понимать насколько бережливы мои родители, и, к сожалению, насколько мне нравятся
