— Лис, я безумно волновался.
Я тоже, бесы бы побрали весь этот белый свет! Места себе не находила, готова была разрыдаться от безысходности. Если бы с ним что-то сделали. Если бы сломали его вновь, и все те недели, что Стьен учился дышать полной грудью, оказались бы напрасными — я бы разнесла эту чертову гимназию по кусочкам.
— Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня за то, что было раньше? Я не могу уснуть ночами, меня гложет это. Из-за меня ты…
— Я простил в тот самый день, когда ты выкупила меня на невольничьем рынке, — ответил коротко и без единого сомнения.
Он такой горячий, почти обжигающий, и дыхание его шумное будоражит во мне демонов. В жесткие волосы так приятно вплетать пальцы, и сердце его бьется громко-громко, словно спешит сообщить всему миру: я живой.
У него нежные руки, а касания всё ещё нерешительны. Он проводит по моему позвоночнику кончиками пальцев, оглаживает талию. Взгляд синих глаз пьянит круче любого алкоголя.
Я задыхаюсь от нашей близости, от того, как легко забыться с ним, потерять счет времени. Раствориться без остатка, потому что нет ничего желаннее, чем этот мужчина.
— Ты нужен мне, — пролепетала чужим голосом. — Весь. Целиком. Всегда. Пожалуйста…
Он и сам всё понял. Эта жажда, с ней невозможно бороться. Ей нужно утолить. Утихомирить голод.
— Лис, ты хочешь этого?..
Всей своей сущностью. Каждой клеточкой тела. Каждым вдохом и выдохом. Я всегда мечтала о постели, устланной лепестками роз, и втайне презирала тех, чья невинность была утеряна в стенах гимназии.
Ведь первый раз должен быть особенным.
Но сейчас я не представляла рядом с собой другого мужчину, которому захотела бы довериться столь сильно. Кого могла бы обнимать так ненасытно, чьи поцелуи выжигали бы на мне собственнические метки.
У нас почти не осталось времени, а будущее не сулит ничего, кроме разочарования и боли. Кроме кровавых сражений и бессонных ночей.
Так пусть сегодняшний день будет особенным. Пусть он принадлежит только нам.
— Да, — на всхлипе. — Только если ты не…
Его губы, что пленили мой рот, не позволили договорить. Умелые пальцы уже нащупывали шнуровку на моей рубашке, и мир вокруг потерял какую-либо значимость.
* * *
Стьен никогда не думал, что бывает так. По-настоящему. Когда появляется отупляющее чувство собственности, и поцелуи дарят не боль, но наслаждение. Когда близость с кем-то дарует немыслимое удовольствие. Когда телами выплетаются узоры, и два дыхания звучат в унисон. Когда не хочется отрывать взгляда от той, которая видит тебя насквозь.
