А в груди отчаянно колотится сердце.
Оказывается, та плотская любовь, которой его обучали хозяева, бывает красивой и нежной, без толики пошлости.
На простынях, влажных и сбитых, было горячо лежать. Алиса свернулась клубочком и прижалась к его груди, словно дикий зверек, наконец-то доверившийся человеку.
Стьен боялся спугнуть это хрупкое счастье. Перебирая её позвонки, оглаживая мягкую кожу, он впитывал в себя воспоминание о девушке, что навсегда останется для него единственной. Той самой, что сломала оковы и впустила в обезображенное сердце весну.
Девушка, пахнущая ранней сиренью. Девушка, умеющая быть нежной и страстной.
Та ночь пролетела незаметно. Не спалось, да и как сомкнуть глаза, когда рядом Алиса? Родная, такая понятная и в то же время — загадочная до бесконечности. Каждый её поступок, каждое слово казались ему ненастоящими. Потому что не может госпожа аристократических кровей быть такой.
Хрупкая. Ранимая. Искренняя. Но, вместе с тем, готовая сражаться до последней капли крови, вырывая у смерти победу. Истинный воин.
Светало, и солнечный луч коснулся щеки Алисы. Прокрался по лицу, настырно залезая в глаза. Она поморщилась и откатилась к стене, вжавшись носом в подушку.
Стьен бесшумно вскочил с кровати, посмотрел на девушку с улыбкой и хотел укрыть её одеялом, но вдруг замер от неожиданности.
На простынях осталось алое. Кровь.
Алиса была невинна?!
Нет. Не может быть. Она ни единым жестом не намекнула, что ей больно, не просила остановиться. Не плакала.
Вдруг показалось, что он совершил ужасное преступление. Пусть их связь и была божественным даром, но раб не имел права покуситься на невинность своей хозяйки. Ведь это сокровенное, она должна была расстаться с целомудрием в постели с женихом или супругом. Но не с ним. Не с разовой игрушкой.
Стьен не питал надежд и знал, что однажды Алиса уйдет. Может быть, она и оставит его в качестве своего хранителя, но никогда не останется с ним. Бросит ради кого-то более достойного.
Ведь так будет правильно.
А теперь…
Их навсегда свяжет эта ночь, и через десятки лет Алиса будет корить себя за то, что позволила порыву страсти затмить разум.
— Ты чего застыл? — проворчала она, разлепляя левый глаз. — Только не говори, что на нас опять кто-то покушается.
— Лис, — он долго не мог найти слов. — Ты… ты…
— Ну да, — дернула она острым плечиком, заметив направление его взгляда. — А что такого? Когда-то это должно было случиться. Я рада, что это произошло вчера. Правильнее и быть не могло.
