Почему именно меня? Зачем он сотворил это ценой собственной жизни?
— Север, сообщи стражникам про тело, пусть они ищут, откуда взялся этот наемник, — дрожащим голосом попросила брюнета, и тот сосредоточенно кивнул. — Встретимся в гимназии. Стьен, давай зайдем в знахарскую лавку. Надо удостовериться, что он не проклял тебя чем-нибудь, когда атаковал в первый раз.
Хватит одного проклятия, которое отравляет этому мужчине всю жизнь.
Вскоре целитель убедил меня, что со Стьеном всё в порядке, и я выдохнула от облегчения. Признаться, сердце припадочно забилось в груди, когда он кинулся на того человека. Без раздумий. Без сомнений. Без страха.
В следующий раз буду бить быстрее, чем кто-то причинит вред моим мужчинам.
Кроме всевозможных оберегов, в знахарской лавке продавалась одежда. Специальные кольчуги, зачарованные на уклонение от стрел. Платья, покрытые флером из любовных приворотов. Стоит приблизиться мужчине к даме, одетой в такое платьице, и все не защищенные падут под её очарованием. Вечная любовь и всё такое. Правда, ровно до момента, пока платье не будет снято за ненадобностью.
Тогда и любовь кончится.
А ещё лавка была столь большой, что тут располагались примерочные кабинки, совсем как в столичных магазинчиках.
Не могу объяснить, почему я бродила по рядам вместо того, чтобы отправиться в гимназию. Руки ходили ходуном, и не хотелось высовываться на улицу.
Там опасно.
Меня охватил страх. Удушливый, зловонный. Страх не за себя, нет. За своих рабов, в особенности — за одного. Конкретного. Самоотверженного. Сильного. Моего.
Я схватила первый попавшийся плащ и нырнула в одну из кабинок. Потянув Стьена за собой, задернула велюровую шторку. Места катастрофически не хватало, и от близости кружилась голова. Стьен смотрел на меня с непониманием.
— Хозяйка…
— Помолчи, пожалуйста, — взмолилась, понимая, что ещё немного, и разревусь как маленькая девочка. — Дай мне прийти в себя.
Но вместо того, чтобы присесть на пуфик и позволить мне разобраться со своими тараканами, Стьен приобнял меня за талию. Осторожно, словно боясь причинить неудобство. Его руки едва касались поясницы. Самыми кончиками пальцев. Мы оказались так близко друг к другу, нас разделял какой-то жалкий сантиметр.
И это было слишком.
Какое же у него тяжелое дыхание. Как же затуманены его глаза точно небо перед грозой. Это что-то невозможное. Мне хочется не отрывать взгляд. Тонуть в нем.
Я коснулась пуговиц на его рубашке. Как часто мне представлялось, как я стяну их, чтобы полюбоваться его обнаженным телом. Но он всё реже давал мне повод, даже тренировался в рубашке. А я видела ночами, как наши тела сплетаются, и…
