Кадырага позвал только тех, кому можно было доверять. Несмотря на отсутствие таких испытанных народных вожаков, как Чамсудин Абатов, Юнус Джанатлиев, Абдурагим Кишиев (они поехали в Шуру к Махачу), небольшой старенький домик хозяина не смог вместить всех: кое-как расселись во дворе — кто под навесом на бревнах, кто расстелив на земле черкеску, а то и клок соломы. День, к счастью, был не очень жаркий — с самого утра небо хмурилось и теперь было сплошь затянуто тучами.
— К нам приехал товарищ Уллубий Буйнакский! — громко сказал Кадырага. — Мы с вами давно ждали его. И вот он приехал. Сейчас он расскажет нам, что к чему. А мы послушаем… Только не шумите! А то выгоню! Здесь вам не очар! — неожиданно заключил он под громкий смех собравшихся.
— А женщины тут зачем? — крикнул кто-то, указывая на стайку женщин, присевших на плетне. — Не знаете разве? Сказанное при женщине — все равно что объявлено всему свету!
— А нам как раз это и надо, чтобы весь свет узнал правду. У нас секретов нет. Пусть рассказывают все, что услышат. Только, чур, без вранья! — ответил Кадырага, снова вызвав взрыв веселого смеха.
Уллубий снял свою старенькую студенческую тужурку, аккуратно сложил ее и повесил на плетень. Снял и повесил на кол фуражку, обнажив рано облысевшую голову. Медленно обвел взглядом сидящих перед ним людей. Все с нетерпением ждали: что скажет им этот человек, приехавший из самой Москвы? Тоже небось будет кричать, доказывать, как все приезжавшие, что правду и справедливость защищают только те, кто послал его сюда…
Но этот повел себя совсем не так. Он помолчал несколько секунд, а потом, к удивлению всех присутствующих, тихо спросил:
— Что же мне вам сказать? Сперва я хотел бы вас послушать… Может, вам что-нибудь непонятно? Скажите. А я постараюсь объяснить, ответить.
— Да нам все теперь понятно! — выкрикнул молодой звонкий голос.
— Э, нет, парень! Так дело не пойдет! — прервал его, подымаясь с расстеленной на земле черкески, здоровенный мужчина лет пятидесяти, в лохматой папахе, с широченным кинжалом на поясе. — Дай уж тогда я скажу. Все по порядку. Ты спрашиваешь, что нам непонятно? Скажу: непонятно, на чьей стороне правда. Большевик приезжает, соловьем заливается. Послушаешь его — хорошо! Богатство все разделят, беднякам отдадут. Не будет больше богачей, не будет нищих. Все по справедливости. Чего же лучше? Но вот другой приезжает, тоже соловьем поет. Не слушайте, говорит, большевиков. Они вас ограбить хотят. Отнять все нажитое. Они у вас коров отнимут и вместо них свиней разводить заставят… Идите к нам, мы за истинную веру, за Коран, за шариат… Кого слушать? Не знаем. Вот продал я буйвола, телку последнюю. Купил коня и винтовку, воевать собрался. А за кого воевать — не знаю. Жена пилит день и ночь: иди, говорит, туда, куда кадий велел. Нам с тобой умирать скоро. Кто за веру воюет, тот в рай попадет, а кто за большевиков — прямой дорогой в ад!..
