Исповедь о женской тюрьме | страница 3



Привыкшая к беззаконию на свободе, я, конечно, не рассчитывала, что с арестантами будут обращаться, соблюдая законы и учитывая их права. Не так уж меня удивили бесчеловечность и равнодушие людей. Когда меня втолкнули в камеру предварительного заключения, я даже не сомневалась, что будет плохо.

Условия содержания в Симферопольском райотделе были голые оштукатуренные стены. Меблировку данного помещения составляли вмурованные в стену деревянные скамьи, шириной сантиметров сорок, может, даже у же, роль спинки у которых выполняла стена. Всё! Там даже не горела лампочка и стояла кромешная тьма! Это был просто бетонный колодец, а на улице стоял январь. Температура воздуха в тот год опустилась до минус десяти. Не могу сказать точно, какая температура была в этом помещении, но думаю что-то около плюс десяти. Пальцы были постоянно замерзшие, холод добирался до костей, и меня все время трясло мелкой дрожью. Так как из дома я вышла весьма легко одетой (на мне было тонкое шерстяное пальто, под ним джинсы и тонкий свитер), то согреться не представлялось никакой возможности.

Холод был неописуемый, хоть я и пыталась размяться. Но когда ты сидишь в темноте в колодце, никакие приседания не спасут. Я вставала и прыгала на месте, но как только опускалась на скамейку, вновь ощущала дрожь. Из носа текло, ощущение было, будто я вот-вот свалюсь с температурой. От непрерывного холода ломило всё тело. Я снимала ботинки и руками старалась согреть ноги. На время это помогало.

Тьма была страшна, но человек, наверное, не может страдать от всего и сразу. Его организм выбирает, что для него важнее в данный момент, поэтому я могла думать только о том, чтобы согреться. Ни о чем еще в своей жизни я так не мечтала, как о теплых носках и пуховике. Холод на поверку оказался самой страшной пыткой.

Никакой еды и воды. Возможно, если бы я попросила стакан воды, мне бы его милостиво предоставили, но вряд ли холодная вода благоприятно бы на меня подействовала. Так как в районное отделение попадали люди краткосрочно, то, естественно, ни о какой еде и речи быть не могло. Голодные милиционеры давились бутербродами, а проблемы с питанием задержанных их волновали меньше всего.

Я провела три самых страшных дня в своей жизни. В ужасном холоде, голоде и кромешной тьме. В туалет выводили два раза в сутки, утром и вечером. Как собаку на прогулку выводит заботливый хозяин. Возможно, если бы я просилась, меня выводили бы чаще, но я стеснялась. Просто не могла себе представить, как буду тарабанить в железную дверь и орать: «Эй, начальник! Мне отлить надо», как делали мои соседи-мужчины. Вокруг были одни мужчины, и говорить им о своих физиологических проблемах, я не могла. Поэтому терпела до самого вечера. Спасало отсутствие жидкости и то, что большую часть времени я сидела.