— Я не знаю всех тонкостей их связи, но опыт показал, что не просто быть, но быть живой и в сознании. Если она в беспамятстве, ничего не выйдет, если к ее горлу прижимают лезвие ножа, тоже. Калисто должна захотеть опустить паруса, поднять якорь, изменить курс. — Твою мать! Ругаться хотелось долго и витиевато. С душой.
— А ночью? Она же спит, да и вчера потеряла сознание.
— Ты меня плохо слушал? — насмешливо выгнул бровь Сайрус. — Тивор, они связаны, они проникают друг в друга. Калисто всегда знает, что происходит с Пересмешником, Ник всегда в курсе, что случилось с его капитаном. Она как-то три дня провалялась в каюте, подцепив на одном из островов лихорадку, Ник плыл без ее участия, но по четко заданному ей до этого курсу. А по ночам она каждый раз корректирует и задает маршрут, ставит привязку на дежурных.
— Почему она? — злость, проскользнувшую в голосе, скрыть удалось лишь в последний момент.
— Сам у нее спросишь. Если захочет, расскажет, — пожал он плечами, отправляя свою грязную тарелку в таз. — Пойдем лучше наверх, команду пора будить. А после завтрака и ставки можно начать делать.
— Что за ставки?
— Это местное развлечение, через оборот увидишь, — снова оскалился змей.
— Вот через оборот и поднимусь, — махнул я рукой. К тому же мне надо было еще покормить матросов. И само собой подумать. Очень хорошо подумать. Можно было бы разорвать контракт, вот только я посреди океана, и что-то мне подсказывало, что если нас с лисом спустят в шлюпке на воду, больше сумана мы не протянем. Мальчишка и трех дней не выдержит. Захватить корабль тоже не получится, захватить Калисто тем более. И что остается? Что у меня в сухом остатке? Уговорить капитана, убедить капитана. Как? Уже другой вопрос, и к концу этого дня, я собирался получить на него ответ.
Через оборот поток голодных пиратов иссяк, и я вместе с Мэтом поднялся на верхнюю палубу. Лис был задумчив и непривычно молчалив. Видимо, все еще старался пережить случившееся. Молчит и ладно. Я вообще с трудом его понимал, барон вроде уже не мальчик, но порой его поведение напоминало поведение подростка, когда беснующиеся гормоны мешают думать.
После темного, тесного камбуза светлая и просторная верхняя палуба вызвала вздох облегчения. Волку не нравились маленькие, замкнутые помещения, он предпочитал простор. Лес — идеальный вариант. Но лес я ему сейчас мог предложить только на дне океана и не думаю, что он бы ему пришелся по душе, учитывая наше с ним отношение к воде в принципе, к соленой воде в частности.
