Помедлив мгновение, лекарка поднимает голову, оглядывает четверых мужчин и жестом подзывает Влада.
– Подойди сюда, молодчик. Поможешь. Подержи вот так… нет, почекай, я тебе поперва лапы очищу… – и протирает ему руки проспиртованой тряпицей. – Надеюсь, не наблюёшь мне промеж ног, удалец?
И, пока ведьма деловито штопает себе бедро, Влад придерживает края рваной раны.
– Ну вот. Теперь жить можно. – Закончив с обработкой раны и собрав инструменты, Предрага поднимается на ноги, без лишних церемоний придерживаясь за шею Влада.
По-прежнему сильно хромая, она подходит к туше своей лосихи, поднимает с земли топорик, который, должно быть, обронила в неудачной схватке с котолаком, и несколькими сильными ударами срубает молодой дубок, толщиной в её руку. Ещё несколько ударов – и деревце превращается в корявый, но ухватистый костыль. – Я пойду. Не поминайте лихом. Котолака обдерите, а лосиху мою не трожьте, оставьте Лесному Хозяину да чади его, – и намеревается уходить.
– Стой! – почти кричит Влад. Все оборачиваются на него.
– Куда ты собралась, дура? Тебя с хромой ногой мышь загрызёт, если раньше кровью не изойдёшь! Дядька Завид! – голос Влада срывается, – Ее надо взять на хутор! Пусть хоть немного отлежится! Это ж для неё верная смерть, сейчас вот так в лес идти!
– Владка, она из Броджичей, – отвечает дядька.
Он говорит очень спокойно, но спокойствие это очень нехорошее.
– Мы её спасли от смерти, – тоже спокойно и очень жёстко отвечает Влад. – А она потом Стасу помогла.
– А и в самом деле, шурин! – вмешивается отец. – Кто бы она ни была – нехорошо её бросать в лесу.
– Кто-то из её братьев убил Богдана, моего троюродного братишку… – тихо, почти мечтательно произносит дядька Завид. – Мы с батей учили его всему, что надо знать мужчине, потому что его отца задрал кабан на охоте, а мать умерла от огневицы, и мы взяли его в наш дом. А Богдану, когда его убили, было столько же, сколько Стасу сейчас, и он ещё не женился… – он замолкает. И через какое-то время продолжает. – Пускай раду собирают. Как приговорят, так тому и быть. Предрага! – он старается говорить без яда в голосе. – Поедешь с нами. Слышишь? Оклемаешься… и отправляйся на все четыре стороны, никто тебе зла не сделает.
Предрага еле заметно кивает.
– А ты, добрая душа, – говорит он Владу, – покажи красной девице, что нож у тебя висит не только для того, чтобы в тычку играть. Освежуй котолака. А то твою добычу расклюют сороки и съедят черви, пока мы лясы точим.
