Между тем последние два года, с тех пор как Агнесу взяли в Приорат, она наведывалась к нам все реже и реже. В церковь она с нами тоже не ходила, так как была католичкой. Наставниками ее были святые отцы. Она в совершенстве овладела музыкой, французским языком и танцами. Такой изящной барышни не сыскать было во всей округе. Когда она приходила в нашу цирюльню, казалось, будто нас почтила визитом настоящая маленькая графиня. Матушка обращалась с ней ласково, дед - подобострастно, ну, а я, разумеется, был ее наипокорнейшим маленьким слугою. Среду (день наполовину праздничный), вечер субботы и все воскресенье я мог проводить дома, а уж как я торопился, как горячо мечтал повидать эту девочку, - это может вообразить всякий джентльмен, чье сердце принадлежит его собственной Агнесе.
В первый же день после возвращения из достопамятной поездки в Лондон я явился с визитом в Приорат с карманами, полными подарков Агнесе. Лакей учтиво провел меня в прихожую и сказал, что молодая леди уехала в карете с миссис Уэстон, но, может быть, мне угодно что-либо ей передать?
Мне было угодно вручить ей это лично. За две недели отсутствия я так соскучился по Агнесе, что моя маленькая возлюбленная ни на минуту не выходила у меня из головы. Быть может, это глупо, но я купил записную книжку, в которой вел по-французски подробный дневник обо всем увиденном в Лондоне. Надо думать, там была куча грамматических ошибок. Как сейчас помню великолепное описание моей встречи с членами королевской фамилии в Кью и аккуратный список их имен. И вот эту-то книжечку мне непременно нужно было передать мадемуазель де Саверн.
На другой день я явился снова. Однако мадемуазель де Саверн опять не было. Правда, вечером слуга принес мне записку, в которой она благодарила дорогого братца за его прелестную книжечку. Это послужило мне некоторым утешением. Как бы там ни было, записная книжка ей понравилась. Угадайте, молодые леди, что я сделал с книжкой, прежде чем ее отослать? Да, именно это я и сделал. "Два, три, сотня раз", - как сказал бы шевалье. На следующий день я должен был с раннего утра вернуться в школу, потому что обещал доктору после путешествия сразу же приняться за ученье. Я и вправду усердно зубрил французский, английский и навигацию. Мне казалось, что суббота никогда не настанет, но в конце концов она все же наступила, и я со всех ног помчался в Уинчелси. Ноги у меня росли не по дням, а по часам, а когда они несли меня домой, то тут уж никто не мог за ними угнаться.
