Двадцать третье июля — это день рождения его матери. Как шумно и весело они всегда его проводили! Их застывшие лица — вечное бремя. Гелиот тряхнул головой, но от наваждения избавиться не смог. Он пытался отомстить, но Валага слишком силен и внимателен. Ему к нему и близко не подойти. Юноша вскочил на ноги. А может он все же плохо старался? Ветер с силой налетел на мир вокруг. Он хлестал по кронам, заставляя их прогибаться. Может он мерзкий предатель? Мать бы его точно возненавидела, узнай в кого он превратился. Он не отомстил за нее, за сестер, за отца, но и они никогда не любили его. Они стыдились и прятали его от всего мира. Он был бельмом на глазу, позором.
Воспоминания врывались в сознание. Причудливая смесь из запаха свечей и живых роз, что отец охапками приносил в этот день домой. Они всегда устраивали для нее какие-нибудь сюрпризы: надували шары, начисто убирали во всем доме. Она любила шутки и приколы, когда из коробочек на нее что-то выпрыгивало или обливало жидкими чернилами. Марта заливалась звонким смехом, ее глаза искрились от счастья, а когда она улыбалась, ликовал весь дом. Родители ездили смотреть на закат. Все же они любили друг друга. Гелиот издал стон. Он был ранен в самое сердце и выл. Ветер снова разогнался и с корнем вырвал пару деревьев. Юноша опустил глаза на свои руки. Сильные. Сильнее чем у обычного человека, но почему ему не хватает сил убить Валагу? Что его держит? Будто бы мало он совершил? Будто бы ему нужны еще подтверждения, будто бы ему мало доказательств?
Нет, ответа он не знал, он искал его. Он часто представлял, как убивает Валагу. Как агония смерти выжигает из сердца юноши боль утраты. Он мечтал, но бездействовал. Каждый день в Долине Кронов у него появлялся шанс отомстить, но в ответственный момент он медлил.
Гелиот вскинул голову к небу. Оно стало темным, звезд практически не было. Пора приступать к делу и юноша уверенно поднялся на ноги. Волки уже как год переехали. Их дома давно отстроили. Люди покинули эти земли. Казалось, что уже все готово и Гелиот решил провести обряд, пробный. Он был готов к поражению.
Юноша медленно затянул песню. Каждое слово волнами разносилось по округе. Паутина раскинулась на ближайшие деревья, потом поднялась выше. Она скользила от кроны к кроне, словно перепрыгивая с дерева на дерево, легким голубым сиянием озаряя ночь.
Голос Гелиота окреп и стал громче, он словно дирижер взмахнул руками.
Хлоп. Сияние угасло.
