Мы молчали. Архангел — тяжело, обдумывая груз информации, которую получил. Одно дело флиртовать со свободной девушкой-простолюдинкой, без обязательств и сложной судьбы. Другое дело, когда узнаешь, что эта девушка врала во всем. Что у нее не только другое имя, что у нее другое все. Другая жизнь! Титул, семейный статус, дочь… и пусть в этот самый момент я вновь стала свободной, не обремененной семейными узами, чувствовала себя весьма скверно.
— Значит, — тихо произнес Кристиан, — ты мне врала все это время?
— Я не могла сказать всей правды. Гален невероятно силен и мстителен. Если бы он узнал, что я осталась жива, он бы перевернул всю Асторию, а, если понадобится — и Гардию, чтобы найти меня и снова уничтожить. На этот раз ошибки бы не допустил и довел бы дело до конца.
— Думаешь, я бы не сумел сохранить твою тайну? Барону фон Штруку ты доверяешь больше?
Я опустила взгляд и молчала. Это не так. Я боялась за Кристиана.
— Кто еще знал?
Тишина.
— Элизабет… темный Герцог, Эбигейл! — почти крикнул он. Я даже вздрогнула и зажмурилась. Справедливость подобной реакции очевидна, но все равно неприятно.
— Называй меня Элизабет…
— Кто еще знал правду о тебе?
— Только Дарел и… Дамиан.
— Мой брат? — едва слышно произнес он, почти с ненавистью в голосе.
— Он случайно узнал, обновляя заклинание…
— Дамиан, — поднимаясь, ледяным тоном отчеканил Кристиан. — И, тем не менее, будучи замужем, вы позволяли мне оказывать вам знаки внимания. Вполне однозначные знаки внимания. Вы принимали мои ухаживания.
Я скептически вздернула бровь.
— Во всяком случае, не протестовали в достаточной степени.
— Это несправедливо, Кристиан! Ты сам не высших моральных качеств! Или тебе припомнить Кариоллу и ту брюнетку? Из-за которой ты бросил меня и позволил разнести императорский дворец!
— Это другое. Я их не люблю.
— И я не любила Галена. Меня заставили выйти за него замуж! — крикнула, вскочив с кровати. — В здравом уме ни одна женщина не станет его женой. Ни одна!
— Тем не менее, ты скрыла от меня. Как теперь тебе доверять?
— О доверии говорит мужчина с гаремом за спиной, который заставил поверить, что больше никогда не вернется в средний мир?
— Не похоже, чтобы ты сильно горевала, — меланхолично заметил он, уйдя от неудобных вопросов о женщинах, с которыми связан. Подобное безразличное замечание больно кольнуло в сердце острым кинжалом. Глаза защипало, но я изо всех сил держалась. Не стану плакать. — Мне пора возвращаться на фронт. Всего доброго, Ваша Светлость.
