— У нас нет незаконнорожденных детей.
— А этот ребёнок?
— Любой ребёнок, рождённый женщиной нашего поселения — законнорожденный, у него те же права и обязанности, как и у любого другого дитя.
Эвиси промолчала.
— В конце концов, любой из нас может отказаться отцом этого мальчика, нет смысла ущемлять в правах такого ребёнка и покрывать позором имя его матери.
— Любой? — Королева посмотрела внимательно на Гелана, думая о том, мог ли он быть отцом этого мальчика.
— Именно этого мальчика — нет, — уверено сказал Гелан и двинулся вдоль широкой улицы. Настолько же широкой, как самая большая улица в Столице, ведущая от ворот в город к воротам во дворец Меланмира.
— Ты уверен? — Эвиси даже обогнала Гелана и резко остановилась, так, что воин врезался в неё, а сама Королева, чуть не упала, под смех стоящих неподалёку совсем юных воинов, с нескрываемым интересом разглядывающих Эвиси.
— Да.
— Но как ты можешь быть уверен?
— Эвиси, тебя, насколько я знаю, многому учили, разве ты не знаешь, как в чрево женщины попадает ребёнок?
— Муж проливает в жену свою семя, — ответила автоматически, — …или не жену.
— По-твоему, мужчина может забыть, «проливал ли он семя»? — помолчал немного.
— Мужчины берут силой тела женщин и бросают их на произвол судьбы, Гелан!
— Мы не насилуем своих женщин, — отрезал воин, — не насилуем, не наказываем и не казним. Они вправе выбирать, с кем им быть и когда. Они вправе распоряжаться жизнью своей и смертью.
— И я могу распоряжаться?
— Ты? Ты — пленница, — глаза Гелана потемнели, стали цвета тёмного ночного неба. — Но и ты вправе распоряжаться жизнью своей, смерть же твоя в руках богов и моих руках.
Навстречу им шли женщины и, иногда, мужчины. Все в удобных одеждах из тёплых добротных тканей, простого кроя, на женщинах были простые пояса, без искусных вышивок и камений, волосы их были собраны в косы — одну или две, а у некоторых распущенны. Это не зависело от возраста женщины. Все они с интересом разглядывали Эвиси, некоторые улыбались Гелану и открыто смеялись, как простолюдинки… они и были ими. Мужчины не были в одежде воинов, но у всех было с собой оружие — мечи или боевые топоры. Рядом же бегали дети, и под ногами путалась домашняя живность. То и дело раздавался то женский переливистый смех, то мужской, раскатистый, то визг свиньи и кудахтанье курицы. Или:
— Эй, Гелан, бросай свою пленницу, посмотри на меня.
— На меня, Гелан.
— Танхара, он уже «смотрел» на тебя, — мужской смех и такой же смех в ответ.
