Гелан повернул на ещё одну улицу и ещё одну. И везде были люди, женщины и мужчины, дети, высокие и низкие дома из камня — но, независимо от размера, это были добротные дома, крепкие и основательные, словно люди жили тут испокон веков и собираются жить ещё столько же, и, наконец, остановился у одного из домов. Небольшого. Как и со многими домами, рядом росло высокое дерево, чья крона закрывала покатую крышу из досок, покрытых зелёным мхом и травой.
— Тут будешь жить ты, Эвиси.
— Одна?
— Ты научишься. И нет, не одна.
— Но…
— Эвиси, я не могу ввести тебя в свой дом, ты не жена мне. — Гелан замолчал, и Эвиси склонила голову. Она — не жена воина Гелана. Она — жена мужа своего, Короля Меланмира… Жена, так и не ставшая ей.
— Тебе нечего бояться, тебя не обидят.
— Я твоя пленница, — Эвиси отвела глаза.
— Ааааааааааа, — Эвиси услышала знакомый голос и обернулась на него, ей показалось, что земля ушла у неё из-под ног, а в глаза насыпали песка от подступающих слёз.
Сеилна, на неё бежала её Сеилна, её служанка, которую должны были казнить за их глупую выходку, но вот — она жива и тоже в этом странном месте.
— Госпожа!
Сеилна остановилась, бросила короткий взгляд на Гелана, потом схватила за руку Эвиси, подняла к глазам её ладонь и запричитала.
— Госпожа, разве так можно, как я теперь верну нежность вашим рукам? А воооолосы… госпожа… — Сеилна схватилась за голову и толкнула Эвиси в сторону двери, — пойдёмте… поспешим.
— Эй, Сеилна, — окликнул Гелан, — покорми сначала Эвиси.
— Как ухаживать за моей госпожой, я сама разберусь, воин, — сузила глаза Сеилна и развернулась спиной к воину, а Эвиси смотрела вслед и не знала, увидит ли она снова Гелана или нет. Она помнила его слова «желаю тебя сильнее, чем муж жену свою, мужчина женщину и воин свою Королеву», и сердце её верило Гелану, но непокорный дух Эвиси не хотел мириться с тем, что её воин уходит, отказываясь ввести её в свой дом.
К вечеру, почти к ночи, под причитания Сеилны, Эвиси уже думала — уж не превратится ли она в лягушку от того, сколько раз Сеилна, с помощью Эвиси, сменила воду в огромном чане, пока натирала какими-то незнакомыми снадобьями, которые она выменяла или сделала сама, её руки, ноги и тело, расчёсывала и полоскала в травяных отварах волосы, пока они не начали струиться, и всё это время Эвиси разговаривала, впитывала истории и знания, воспоминания и мечтания. И было ей радостно, тревожно и грустно одновременно.
— Ты видела Меланмира, Сеилна?
