Францисса кивнула.
— Он возвращается в город уже завтра. Она сама избрала его.
— Вы говорили обо мне?
Тихий, но нежный, словно капля росы, голос осеял помещение, будто сонный песок. Среди света свечей в тусклой хмари полыни и ладана, словно образ внешнего мира, стояла молодая девушка светлых волос и белых тканей. Блеклый свет очертил её стан царственным ореолом, подчёркивая бледность иссохшей кожи и усталость глубоких чёрных глаз.
Обе женщины обернулись к вошедшей и упали на колени.
Девушка смерила их удивлённым взглядом, подошла к ним.
Исполненная благоговения, Скучающая Принцесса с дрожью припала губами к её ладони.
— С пробуждением вас, моя Королева, — прошептала она. — Я рада, что вы почтили нас визитом.
— Королева? — непонимающе переспросила девушка. — Да полно же, встаньте. Ещё вчера вы выглядели совсем иными.
Принцесса и Святая дева поднялись, поравнявшись с ней.
— Пройдёмте с нами, — сказала сестра Францисса, поманив юную за собой к балкону, отворяя высокую арку двустворчатых дверей, обрамлённых орнаментами переплетённых змей.
Девушка неуверенно оглянулась во мглу квартиры, ступила за ней. Скучающая Принцесса проследовала за парой, держась чуть поодаль.
Уже снаружи монахиня мягко взяла молодую за руку.
— Закрой глаза, дитя моё, — тихо сказала она. — Закрой глаза и смотри ночь, ибо лишь мрак являет истинный свет.
Та послушно прикрыла веки и вздрогнула от пробравшего её тело мороза. Губы пересохли, некогда ровное дыхание участилось. Она задрожала, схватившись за перила. Лицо покрылось холодным потом, а сердце сковал невыразимый страх.
В нависшей тьме она смогла различить два огромных красных зрачка, что жадно взирали на жертву. Глаза принадлежали огромному Старому Псу, который пристально смотрел на неё и безмолвно скалился.
Юная вскинула руку, стараясь уйти от кошмара.
— Будьте спокойны, Королева, — услышала она приглушённое эхо смутно знакомого голоса: так говорила монахиня, стоявшая подле неё. — Он призван на вашу защиту, и вернее слуги не сыскать.
— Он пугает меня, — прошептала девушка.
Она ощущала тяжёлое дыхание зверя. Привыкнув к царящей мгле, несчастная смогла различить черты. То была высокая собака с облезшей шерстью и сильными лапами. Зверь стоял напротив, всё ещё скалясь. Но потом та заглянула в его глаза — пристально, как могла, — и увидела в них истощение и мольбу о помощи. Зверь не желал ей зла. Не издавая ни звука, щетинясь лишь от того, что это заложено в его природе, в её обществе чудище искало покоя.
