Дверь комнаты тихо скрипнула, и в помещение медленным шагом вошла женщина чёрных ряс. Взгляд её был спокоен, а дыхание — смирно.
— Вы никогда не любили зеркал, моя Принцесса, — заметила она почти шёпотом, наблюдая за своей подругой.
— Я боялась того, что могла в них увидеть, — холодно ответила женщина алых платьев. — Но только сейчас осознала, что замечала лишь клыки — и никогда глаза. Всякое чудище скалится, если загнано в угол. Но не каждое — питает ярость. Бездна по ту сторону меня испытывает лишь усталость и желание смерти.
Монахиня вздохнула и, опустившись в кресло у стола, покачала головой.
— Это всё, что осталось от вас, Принцесса?
— Ну, почему же, — улыбнулась та, круто развернувшись на каблуках.
Её подруга снова подняла взгляд: та светилась чистой, искренней улыбкой. Ни следа усталости или гнева — только радость и счастье.
Кошачьей походкой алая дева подплыла к широкому окну, выходящему на улицы тёмного Харькова, склонилась к стоящему на подоконнике бокалу вина и, поднеся багряный сок к губам, сделала медленный глоток, смотря на око полной луны.
Колокола Покровского монастыря отбивали полночь, оглашая город раскатистым золотым эхом.
Принцесса поманила Святую мать к себе, и та подошла, встав рядом, так же любуясь тьмой.
— Какая тихая и прекрасная ночь, Францисса, — улыбнулась хозяйка квартиры, снова отхлебнув терпкий хмельной сок. — Лучшей и не придумать для начала бала. Как там наша Королева?
— Сейчас она ещё спит, — ответила монахиня. — Её сны спокойны. Она уже перестала бояться и приняла свою судьбу. Но я всё ещё обеспокоена за неё.
Скучающая Принцесса со вздохом прикрыла веки.
— Бедная девушка, — согласилась она, отставив чашу. Помолчала и добавила:
— Ну да ничего, она привыкнет. Не всякой уготована такая доля. Как мы её назовём, Францисса, нашу дочь?
Женщина в чёрной рясе долго думала, смотря на тихий уснувший город.
Синий покров небес, пронизанный нитями жёлтого тумана окон высоток и уличных фонарей, окутал Харьков пеленой забвения. Тёмные тени заблудших душ мерно плыли по рекам городских улиц, сливаясь с шумом машин, воем сирен и стуком поздних трамвайных колёс.
Как зваться той, чья судьба — стать парой этому городу? Той, которая была избрана Им. Франциссе ли, простой смертной, нарекать её имя?
— Она сама назовёт себя, — наконец ответила монахиня. — Он спросит её, и она ответит. Так будет наречена Королева.
— Вы уже подобрали ей Короля? — спросила Принцесса, глядя всё так же вдаль.
