— Вот так, детка, — шепчет, опуская ладонь на ее плоть, собирая ее влагу и растирая на своих губах. А она жадно ловит его блестящие от ее соков пальцы, облизывает так медленно, что у Егора рвет крышу. — Я же отлюблю тебя, принцесса. Прямо здесь и сейчас. И мне плевать, что внизу мачеха разнесет по кирпичикам этот дом. Плевать, если твой брат завтра свернет мне шею. Я хочу тебя так, что мне дышать больно, — еще удерживая в узде свои свихнувшиеся гормоны. — А ты…ты действительно этого хочешь?
Кивает, продолжая посасывать его пальцы. А у него в голове совсем другая картинка, от которой подкашиваются ноги и болезненно дергается член в штанах.
— Действительно хочешь меня, принцесса? Меня, а не незнакомца в маске?
Проводит подушечками пальцев по ее губам, а потом по своим, запечатывая ее вкусом. И смотрит, как она отходит от него. Как медленно садится на край кровати, совершенно не обращая внимания, что халат скорее мешает, чем что—то скрывает. И Егор видит ее стоящие от возбуждения сосочки, ее животик с впадинкой пупка и ее лоно, мокрое, горячее, пульсирующее. И он силой удерживает себя на месте, продолжая ласкать ее взглядом. А хочется языком. Жадно втянуть ее лонный бугорок, прикусить, пососать, заставляя ее просить еще и еще. Хочется ощутить на языке ее оргазм, выпить его и вылизать, кончая только от того, что ей хорошо. Ловя губами ее дрожь.
Принцесса ловит его взгляд, проводит кончиком языка по губам и шире раздвигает ноги, откинувшись на спину. Приглашая.
— Тебе правда на все плевать, Егор? — спрашивает тихо, пальчиками разводя свои складочки.
— Ты сумасшедшая, принцесса, знаешь?
Смеется, нависая над ней. Подминает под себя и жадно впивается в ее рот поцелуем, не дожидаясь ответа. А она тут же обвивает его руками и ногами, еще теснее прижимая к себе. Выгибается, трется о его пах, об него всего. Такая нежная и такая горячая. Нетерпеливая. Горит вся, как и он. Сдирает с него одежду и всхлипывает, когда их тела соединяются с влажным шлепком.
А у него нет сил сдерживаться. Ни на что нет сил. Но в последний момент замирает, сдерживаясь из последних сил. Потому что банально забыл о презервативах. Обо всем забыл, когда она позвала так откровенно. Когда приняла его с не меньшей страстью. И отозвалась так, словно всю жизнь ждала только его. Словно и не было никого до него. Такая горячая и узкая, что у Егора дыхания почти нет, как и выдержки.
