– Ты как со мной разговариваешь? – голос зазвучал напряженно, но звонко. Рената быстро сгребла косметику обратно в ящик вместе с косметичкой, захлопнула и вскочила.
Меховое пальто, скорее всего, купленное ей Эмилем когда-то, она надевала по пути к двери. Шпильки цокали часто и быстро, Рената сорвала с вешалки сумку и мы покинули клинику.
На парковке она хотела сесть в свой красный «БМВ», но я молча кивнула в сторону «мерседеса». Рената не стала спорить. Ехать с ней в одной машине – сущее наказание, но придется потерпеть.
Она устроилась на пассажирском сиденье, запахнув расстегнутую шубу и пристроив сумку на коленях. Сумка тоже дорогая, но старая – та самая, из крокодиловой кожи, из чего я сделала вывод, что нового любовника она так и не нашла. По крайней мере, такого же щедрого, как Эмиль, чтобы оплачивать безделушки Ренаты.
Я завела машину, включила ближний – сумерки сгущались все сильнее, и выехала на дорогу. Нас ждал путь за город – надеюсь, не очень долгий из-за пробок.
– Я понимаю, что ты чувствуешь, – сказала Рената, заметив, как я барабаню по рулю.
– Ни хрена ты не понимаешь, – огрызнулась я.
– Что случилось? Перестань грубить и расскажи, что с ним.
Подробностями пришлось делиться через силу – откровенничать с Ренатой было странно и неприятно. Выложила не все, но основное: про аварию и наши с Андреем предположения. Что касается Елены, пожирателя и других личных нюансов, то это я утаила. Она внимательно выслушала, но не задала вопросов. Рената отвернулась к окну, рассматривая обочину.
Мы выбрались за город, и сразу навалилась темнота. Ее резал только свет фар – здесь уличного освещения не было.
Рената заговорила неожиданно, когда я вообще забыла, что она в машине.
– Ты его любишь? – она повернулась, пытливо глядя на меня. – Любишь Эмиля?
Я мельком взглянула на нее и вернулась к дороге. Она блестела свежим гололедом и выглядела небезопасной. Все чаще в свете фар мелькали снежинки – скоро пойдет снег.
Мне очень не понравилось выражение ее лица: убитое и полное надежды одновременно. Такое лицо, как будто у Ренаты для меня плохие новости и ей меня жаль, что совсем уж странно. Глаза смотрели так откровенно, что мне перехотелось огрызаться.
– Конечно, люблю, – пробормотала я.
– Тогда не ходи, – предупредила она. – Лучше я одна… Или с кем-нибудь, но не с тобой. Ты когда-нибудь видела вампира в таком состоянии? Это будет жестоко.
Жестоко… Я видела, как он умирал и вряд ли это забуду. Неужели будет еще хуже?
