Тоннель вел наверх; когда-то он служил дорогой для грузовиков, которые снабжали генератор горючим, а значит, должен был все так же плавно, без фокусов и сюрпризов, вывести на поверхность. Часы показывали шесть вечера, все тело ныло от усталости, и Дмитрий решил: так тому и быть. На сегодня с него довольно приключений. Жаль, конечно, что он чуть было не погиб, пробираясь в этот пустой, совершенно ненужный ему тоннель, где не было и не могло быть ничего интересного, но что поделаешь. Главное, что удача по-прежнему с ним.
«Хороша удача, — подумал Крестовский, поправляя на спине сползающую кувалду. — Потерять все, неделями скитаться под землей, выползая на поверхность только по ночам, не видеть дневного света, жрать всухомятку, грязными руками — это, по-твоему, удача?!»
Тем не менее он понимал, что ему повезло. Снова удалось избежать смерти, и опять, в который уже раз, он нашел путь на поверхность, выйдя из глухого, казалось бы, тупика, — ну что это, если не удача? А потеря квартиры к везению или невезению отношения не имела. Когда садишься играть с шулерами, удача тут ни при чем. Их главное правило гласит: «Лох всегда проигрывает». Исключений из этого правила не бывает, как не бывает исключений из закона всемирного тяготения. Может ли человек, выпрыгнув из окна, считать неудачей то, что он шмякнулся на асфальт, а не взлетел к облакам? Тут все просто: не хочешь разбиться — не прыгай, не хочешь проиграться в пух и прах — не садись играть в подозрительной компании…
Воспоминания о том, как его обобрали до нитки, больше не вызвали приступов отчаяния. У него теперь были другие поводы для переживаний, другие цели и приоритеты; незаметно для себя он здорово изменился — так, по крайней мере, казалось ему самому.
Он шел, думая о всякой всячине, уверенный, что идет навстречу вечернему небу и свету московских улиц, но не тут-то было. За очередным изгибом тоннеля под ноги ему начал попадаться подозрительный мусор — куски бетона, комья земли, битый кирпич и прочая дрянь, неизменно сопутствующая как возведению инженерных сооружений, так и их разрушению.
Дорогу преграждал мусорный вал высотой по грудь, а за валом луч фонарика уперся в глухую стену монолитного бетона — скорее всего, это был фундамент какого-то большого здания. На груде мусора валялась перевернутая кверху единственным колесом строительная тачка, вся в потеках засохшего цементного раствора; случайно задетая ногой пластмассовая каска с большой треугольной дырой на темени, бренча, откатилась в сторону.
