А главное, ему этот подарок не будет стоить ни гроша. Деньги, залогом возвращения которых служит квартира, давно лежат в сейфе. Крестовский об этом не знает, и пусть его: меньше знаешь — крепче спишь.
Алена, которая, как все модели, морила себя голодом, хлебнув виски, заметно захмелела. Она всегда очень быстро пьянела и так же быстро трезвела — иногда даже зависть брала на нее глядеть. Только что была трезва как стеклышко, и вот уже язык у нее заплетается и несет она какую-то веселую чепуху. А через пять минут, глядишь, снова трезвая, хоть ты ее на прием в посольство вези…
Как обычно, находясь под воздействием алкоголя, Алена щебетала без умолку — что-то о магазинах, о своих приобретениях, о здешних красотах и о московском знакомом, которого встретила в торговом центре с какой-то грымзой в парике: «Представляешь, по этой жарище — и в парике! Лысая она, что ли?»
Гронский, занятый своими мыслями, ее почти не слушал. Его участие в разговоре, как обычно, свелось к молчаливым кивкам — он умел делать вид, что слушает собеседника, улавливая лишь вопросительные интонации, требовавшие хоть какой-нибудь реакции.
— Ты меня не слушаешь? — спросила Алена.
Гронский механически кивнул в ответ. Она рассмеялась, и он спохватился.
— Прости, что ты сказала?
— Я сказала, что ты меня не слушаешь!
— Прости, — повторил он. — Задумался. Ловко ты меня поймала! Так о чем речь?
— Задумался он, — капризно надув губы, протянула Алена. — Задумчивый он у нас, важный. Даже на отдыхе ни минуты покоя — все думает, думает, решает мировые проблемы… Я ему уже полчаса талдычу: там, в ювелирном, такие бусики лежат — закачаешься! А он задумался…
— Бусики… — рассеянно повторил он. Сквозь открытую дверь лоджии ему была видна лежащая на кровати груда бумажных пакетов, исполосованных названиями известных фирм — производителей одежды, обуви и косметики. — А что — бусики? Что такого эксклюзивного может лежать в витрине здешнего ювелирного магазина? Наверняка какая-нибудь дешевка.
— А для тебя все дешевка, — явно подлизываясь, проворковала Алена и тут же, без перехода, взяв деловой тон, назвала цену.
Гронский проглотил рвущийся наружу короткий, непечатный возглас.
— Ничего себе, бусики, — пробормотал он и, собравшись с мыслями, добавил: — Дешевка, за которую просят большие деньги, все равно остается дешевкой. Когда, наконец, ты усвоишь, что на курортах нельзя делать серьезные покупки? Здесь все рассчитано на приезжего лоха, который отвалит бабки и укатит обратно в свою Лохляндию, чтобы вернуться, самое раннее, через год, когда качать права будет уже поздно…
