Теперь голос у Ромашова был озабоченный, почти встревоженный. По его словам, оперативники, проводившие осмотр квартиры Крестовского, не заметили в ней особого беспорядка, если не считать грязной посуды на кухне да груды старого хлама, вывалившегося из антресоли в коридоре. Ну и, конечно, пыли по углам — неизменного спутника одинокого мужчины, не обременяющего себя хлопотами по хозяйству…
— Как думаешь, что они там искали? — спросил подполковник в заключение.
Глеб вкратце объяснил ему про пиратскую карту. О «кладе Приама» он не упоминал, но Ромашов с самого начала знал слишком много, так что теперь ему не составило труда додумать остальное.
— Ай-ай-ай, — сказал он озабоченно. — А ведь они нас уделали, как ты считаешь?
— Это еще бабушка надвое сказала, — ответил Глеб. — Хотя по очкам они, конечно, ведут, и с приличным отрывом. Ты вот что, подполковник… Надо бы устроить около места, где обнаружили тело Крестовского, что-то вроде засады…
— Это приказ? — ядовито осведомился Ромашов, не ко времени вспомнив о, мягко говоря, сложных отношениях, издавна существовавших между Петровкой и Лубянкой.
— Это просьба, — мягко поправил Глеб. — Но если тебе нужен приказ, я похлопочу.
Ромашов на пару секунд задумался.
— Нет уж, — сказал он наконец, — спасибо. Лучше так… Чем меньше высокое начальство станет во все это лезть, тем лучше для дела. Сам ведь знаешь, каково это — искать что-нибудь, когда тебя лупят по спине дубиной с гвоздями и орут: «Скорей, скорей!»
— Не пробовал, — честно ответил Глеб, — но догадываюсь.
— Вот и продолжай догадываться, а пробовать не советую… Слушай, — оборвав жалобы на тяжелую ментовскую долю, деловито сказал Ромашов, — насчет этой засады… А не поздновато мы спохватились?
— Очень может быть, — сказал Глеб, про себя отдав должное скорости мыслительных процессов подполковника Ромашова. — А может быть, и нет.
Ромашов протяжно вздохнул.
— Понимаю, — нехотя признался он. — Раз вероятность существует — а она таки существует, — с ней приходится считаться.
— Только не забывай, что это настоящие отморозки, — сказал Глеб. — Путь твои ребята там смотрят в оба…
— Не учи ученого, — проворчал Ромашов. — Я все помню. Сорок пятый калибр — это тебе не шутки. Давно мы на таких сволочей не охотились. Измельчал браток, таких разборок, как встарь, уже нет…
— Делить больше нечего, все уже поделено, — сказал Глеб, — вот и разборки кончились. А заново делят уже не в песчаных карьерах и не на пустырях, а в Думе, в Верховном суде да в Кремле.
