Андронова задумалась. Высказанное Сиверовым предположение казалось ей заманчивым. Его очень хотелось принять на веру, но именно поэтому, чтобы потом не так сильно разочароваться, она искала и находила все новые возражения, пробуя версию Глеба на прочность.
— А почему вы не допускаете, что убийцы нашли и забрали золото тогда же? — спросила она.
— Почему не допускаю? Допускаю. — Слепой снова пожал плечами. — Но ни милиции, ни мне не удалось обнаружить в радиусе двухсот метров вокруг тела ничего, что хотя бы отдаленно напоминало тайник. А под землей двести метров — это немало, Ирина Константиновна. Невозможно даже предположить, на каком расстоянии от тайника произошло убийство. Крестовский искал это золото месяцами, а может быть, и годами — как знать? И я очень сомневаюсь, что какие-то отморозки, впервые попавшие под землю, могли вот так запросто пойти и найти его.
— А почему вы думаете, что впервые? — совершила очередное фланговое нападение Ирина, мысленно отругав себя за то, что придирается к каждому слову Глеба Петровича. — Может, это были ваши любимые диггеры?
Сиверов усмехнулся и сделал «козу» пялившейся на него сквозь толстое каленое стекло рыбе.
— Мои любимые диггеры, как правило, не таскают с собой стволы сорок пятого калибра, — сказал он. — Кроме того, если бы это были диггеры, они бы никого не стали убивать. Они бы просто проследили за ним, дождались его ухода и тихо, без помех, выгребли бы все из тайника. Там, под землей, они как дома и ничего не боятся. А в Крестовского стреляли явно с перепугу или в сердцах — наткнулись неожиданно в коридоре, увидели этот его пневматический пугач и ну палить… Нет, это не диггеры. Боюсь, что, пытаясь продать золото, он вышел на каких-то серьезных людей, для которых человеческая жизнь гроша ломаного не стоит.
В голове у Ирины вихрем закружились мысли. Вначале ей подумалось, что Глеб Петрович и сам недалеко ушел от «серьезных людей», о которых только что говорил, — для него, профессионального стрелка, ценность человеческой жизни тоже была невелика. Стоило ей прогнать эту несправедливую мысль, как на смену ей тут же пришла другая: а ведь теперь им — вернее, Сиверову — наверняка придется иметь дело с этими «серьезными людьми», и это будет нелегко и смертельно опасно.
Она посмотрела на Глеба. Слепой сидел в свободной позе, по обыкновению не снимая солнцезащитных очков, и, казалось, был поглощен созерцанием жизни аквариумных рыбок. Отсветы скрытых неоновых ламп, которые подсвечивали воду, неподвижными голубоватыми бликами горели в стеклах очков и придавали лицу Сиверова неприятный, мертвенный оттенок, как будто тот уже успел познакомиться с «серьезными людьми» и это знакомство закончилось для него самым плачевным образом.
