— Все работа, работа, — недовольно произнес он. — Неужели мы должны сейчас вести это противное разбирательство? В такое приятное солнечное утро просто поболтать нельзя? В конце концов, мы уже не скоро увидим этих четырех уголовников. Очень, очень не скоро, — с небольшой долей злорадства повторил он.
— Ваша честь, — прямо сказал Стив. — На меня напали. Я…
Судья Штурм пораженно поднял брови.
— На вас напали? Невероятно. Если вы имеете в виду кого-то из этих двух очаровательных леди, то я готов в это поверить. Вы хотите сказать, что на вас напала одна из них? Или, возможно, обе?
— Нет, ваша честь, — сказал Стив, отводя глаза от удивленного судьи. — Это сделал он. Вот этот человек.
Судья Штурм обратил заинтересованный взгляд на Мура.
— Вы напали? — спросил он. — Как адвокат, мистер Мур, вы должны знать результаты подобных действий. Ведь только на прошлой неделе вы защищали клиента, оскорбленного действием.
— У меня есть оправдание, — быстро ответил Мур. — Он схватил меня… Он поднял меня на руки и…
— Бред! — встрял Стив. — Я схватил утку.
Судья Штурм заморгал. Потом продолжил исследовать ногти, и лишь затем снова уставился на стоящую перед ним четверку.
— Прошу прощения, — тихо сказал он. — Очевидно, у меня что-то со слухом. Несомненно, оттого, что я услышал множество лживых историй. — Судья сделал многозначительную паузу. — Вы имели в виду, что приняли мистера Мура за утку или наоборот?
Сьюзен решила все разъяснить.
— Он выпрыгнул из окна, — услужливо сказала она.
Судья вздрогнул. Затем нагнулся и внимательно осмотрел Сьюзен.
— Вы говорите вразнобой, — сказал он. — Вы и ваш предшественник. В нашей таинственной истории участвуют три заинтересованных лица: мистер Мур, другой джентльмен, на которого напали, и утка. Вы утверждаете, что один из них выпрыгнул из окна. Если так, то кто именно?
— Бертрам, — ответила Сьюзен. — Мой муж. Мистер Мур.
Судья Штурм задумался.
— И что это было за окно? — спросил он наконец.
Сьюзен театрально развела руками.
— Не знаю, — сказала она. — Я его не видела. Только секунду назад его не было, а потом раз — и он появился.
Судья сделал глубокий вдох и повернулся к Корине.
— Юная леди, — сказал он, — пока что я еще ничего не услышал от вас. Вы можете быть единственным нормальным участником сего квартета. Не будете ли любезны изложить мне свою версию этого позорного дела?
Корина облизнула губы. Она чувствовала себя не очень хорошо. Она жаждала тишины и покоя Таймс-сквер и метро. Но девушка взяла себя в руки и быстро сказала:
