Навстречу хлынули мощные потоки воды и заплескались вокруг вездехода. В небе грохотала канонада. Перед капотом рухнула здоровенная, с надгробие, глыба, но Тэннер объехал ее, резко вильнув в сторону. По небу с севера на юг метались алые сполохи. В их свете Тэннер разглядел множество черных полос, и все они двигались с запада на восток. Зрелище не вдохновляло. Буря могла затянуться на много дней.
Черт аккуратно обогнул радиационный карман, нисколько не выдохшийся за те четыре года, что он не ездил этой дорогой.
Дальше песок сплавился в стеклянистое море. Тэннер сбросил скорость и пустился сквозь блескучую гладь, высматривая впереди кратеры и расселины.
Небеса извергли на него еще три камнепада, а потом внезапно раскололись, явив ослепительно яркую синеву, окаймленную лиловым. Половинки темного занавеса стремительно откатились к полюсам, рев и грохот утихли. Северный край неба остался голубовато-сиреневым, а за спиной у Тэннера повисло зеленое закатное солнце.
Они все-таки преодолели полосу бури. Тэннер отключил инфравизоры, поднял на лоб защитные очки и врубил обычное освещение.
Пустыня сама по себе не подарок.
В снопах света, лившегося из фар вездехода, мелькнуло и исчезло нечто вроде гигантского нетопыря. Тэннер и ухом не повел. Пять минут спустя тварь пошла на второй заход, на сей раз куда ближе, и Черт запустил магниевую вспышку. Из тьмы выхватило черный силуэт футов сорока в поперечнике. Тэннер шарахнул по нему дуплетом из 50-го калибра, истратив на все про все считанные секунды. Тварь спикировала на землю и больше не появлялась.
Для лохов здесь была Проклятая Дорога. Для Черта Тэннера - все еще автостоянка. Он проходил этот маршрут тридцать два раза, и, с его точки зрения, Дорога начиналась в тех краях, что некогда звались Колорадо.
Тэннер вел колонну, а ночная тьма скребла по нервам как наждаком.
Самолеты в Бостон не летали. Разве что до войны. Теперь подняться можно было всего на пару сотен футов, а выше обитали ветры. Да не просто ветры: могучие стихии, что, буйствуя вокруг земного шара, срезали вершины с гор и макушки секвой, рушили дома, а птиц, летучих мышей, насекомых да и все, способное двигаться, собирали в высоко вознесенный мертвый пояс. Эти ветры, гуляя над миром, вышивали небо узором темных мусорных нитей, иногда встречаясь, сплетаясь, сталкиваясь, и, где бы они ни сошлись, на землю падали тонны хлама, ибо масса его непомерно возрастала. Воздушные перевозки в какую бы то ни было точку планеты приказали долго жить, ибо упомянутые ветры носились по замкнутому кругу без передышки. На памяти Тэннера они за двадцать пять лет не утихали ни разу.
