Итан кивает, соглашаясь.
— Очень много работы, мой друг. Итак, в какое время я должен прибыть?
Я откидываюсь на спинку кресла, закинув руки за голову.
— Около восьми.
— Ну что же, в восемь.
Итан покидает мой кабинет, закрыв за собой дверь. Я тянусь к снимку Маккензи со мной, которая улыбается своими голубыми глазами, лучащимися счастьем. Просто еще четыре дня, и я увижу мою девочку снова. Я могу потерпеть четыре дня. Я терпел гораздо больше времени, четыре дня меня не убьют.
Глава 3
Я бегу вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Дверной звонок звенит снова.
— Иду!
Обычно Руби или Уайатт опережают меня уже у двери, но ввиду моей предстоящей поездки я отпустил их, чтобы они смогли слетать в Бостон и повидаться со своими семьями.
— Сколько же времени вы до нас добирались. Мы чуть с голоду не подохли, — ворчу я, с грохотом приземляясь на нижней ступеньке лестницы. Я распахиваю дверь. За дверью оказывается прыщавый доставщик пиццы, совсем еще мальчишка, озирающийся на мой пляжный домик. Его длинные, светлые волосы заправлены под несуразную бейсболку, похожую на ту, что носит Джаред. Татуировки ползут вверх вдоль его левой руки, исчезая под замызганным рукавом рубашки. Такое чувство, что ее никогда не стирают. В руках у него коробки с пиццей. И он отцепил липучки, когда я открыл дверь.
— Добрый вечер, — его смешной голос убаюкивает. — Я доставил три пиццы: одна с пепперони, одна с сыром и одна с ветчиной, беконом и халапеньо, — декларирует он, выглядывая из-за коробок.
Я киваю, вытаскивая бумажник из заднего кармана. Специальный заказ только для меня. Последнюю пиццу я ел вместе с Маккензи, это она заказывала с холопеньо. Я раньше никогда не горел желанием есть холопеньо, пока она не вошла в мою жизнь, но сейчас, я ел их практически со всем.
— Это все стоит двадцать девять долларов и восемь центов, — говорит он, доставая счет из коробки и протягивая мне. Мы производим обмен: ему деньги, мне — пиццу.
— Сдачу оставь.
Его глаза расширяются при виде стодолларовой купюры. Это единственное выражением, появившееся на его лице.
— Спасибо, мужик. Приятного вечера.
Я улыбаюсь, кивая ему.
— Тебе тоже.
Закрыв дверь, я бросаюсь обратно по лестнице, коробки с горячей пиццей балансируют у меня в руках. К тому времени как я достигаю площадки на четвертом этаже, ладони уже потеют. Их прожигает сквозь коробки.
Гортанные звуки разносятся по лестничному пролету. Слышно, как мужчины смеются и разговаривают, пока я захожу в комнату.
